Мост исполнения желаний

– Не стоит. Я не назвала бы себя большой любительницей японской кухни, но в этом ресторане мне доводилось бывать не раз, поэтому у меня уже сложились определенные вкусовые пристрастия.

– Вот как? И что же вы, Полиночка, обычно выбираете?

– Горячие роллы «Кайзен» и суши из икры летучей рыбы, – сказала я, разглядывая вставшего на дыбы красного дракона, который был изображен на папке с вложенным в него меню. Он показался мне похожим на Пасько. Или Пасько на дракона...

– Полина, а у нас с вами одинаковые вкусы. Я тоже предпочитаю горячие роллы, особенно с креветками, и суши из икры мне тоже больше нравятся, чем из самой рыбы. Но я, пожалуй, закажу не «Тобико», а «Икуру».

– Икру лосося предпочитаете?

– Понимаю, банально, но ничего с собой поделать не могу. А как насчет салата с авокадо и крабами?

– Положительно.

– Сливовое вино? – предложил Пасько.

– Пожалуй.

Петр Петрович жестом подозвал официанта, загримированного под самурая, озвучил ему наш заказ, а затем обратился ко мне:

– Полина, а расскажите-ка мне про своего деда. Я хочу понять, что он за человек.

Я стала без заминки транслировать свою домашнюю заготовку:

– Дедуля у меня бывший военный. Он почти сорок лет отдал танковым войскам. Хотел дослужить до генерала, но, увы, Вооруженные силы стали резко сокращать, и дедулю отправили в отставку полковником. Оказавшись на гражданке, он ужаснулся тому, в каком хаосе здесь живут люди. Но потом ничего, втянулся.

– А чем он сейчас занимается?

– Всем понемножку. Если раньше он строил солдат, то теперь строит дачу...

– А вместо траншей копает грядки и сражается на них с сорняками, как со злейшими врагами, так? – продолжил мою аналогию Пасько.

– Верно, – подтвердила я, мило улыбнувшись. – Его стиль – это брутальный минимализм.

– Неужели дача похожа на казарму?

– А вот и нет. Скорее на пещеру первобытного человека. К семидесяти годам дедуле вдруг захотелось быть ближе к земле. В его дачном домике минимум комфорта, но там он чувствует себя уютно, как первобытный человек, вернувшийся после охоты в свою пещеру и на всякий случай прикрывший вход камнем от диких зверей, – нафантазировала я и вдруг поняла, что меня понесло совсем не в ту степь. – Впрочем, дача – это в свободное от работы время...

– Так он еще работает?

– Да, преподает ОБЖ в школе. Учит детей надевать противогазы и разбирать автомат Калашникова.

– Понятно, – Пасько призадумался, переваривая мою информацию. – А есть у него какие-нибудь мечты, стариковские фантазии?

– Мечты? – я пожала плечами. – Были мечты, но разбились. С женой хотел прожить до глубокой старости и почить с ней в один день, но бабуля умерла тридцать лет назад, еще до моего рождения. Генералом хотел стать... Ну про это я уже говорила. А вот еще что... Когда всем ваучеры раздали, дедуля купил на него акции одного инвестиционного фонда, поверив в обещанные семьсот пятьдесят процентов годовых.

– Во сколько? – рассмеялся Пасько.

– Семьсот пятьдесят. Так в телевизионной рекламе говорили, вот дед и купился. Родители рассказывали, что он никогда прежде такого разочарования не испытывал, как тогда, когда понял, что его ваучер провалился в тартарары вместе с этим инвестиционным фондом. Понимаете, Петр Петрович, тут дело не в деньгах, ни в дивидендах было, а в принципе.

– Понимаю.

– В общем, дедуля привык в армии доверять своим командирам, а на гражданке и Чубайсу поверил, который поделил все российское достояние на эти самые ваучеры. Он нет-нет, да и поминает Чубайса недобрым словом.

– Не он один, – сказал Пасько, о чем-то задумавшись.

После вполне реальной истории с ваучером я планировала осторожно намекнуть коллекционеру на то, что можно попробовать предложить деду в обмен на «Победу» какие-нибудь акции. Но Петр Петрович подхватил у меня тему приватизации и стал рассказывать свою семейную историю о том, как его матушка обменяла два ваучера на мешок сахара. Мы вместе посмеялись над ее практицизмом.

– Да, сейчас это кажется смешным, но тогда это было очень выгодной сделкой. Мама наварила варенья, которого хватило на всю зиму. Лично я обожаю варенье из крыжовника. А вы, Полиночка, какое предпочитаете?

– Из лепестков роз, – сказала я, желая произвести на Пасько впечатление, и я его произвела.

Надо признаться, что варенье из лепестков роз я пробовала только раз в жизни, причем сварили мы его с Алинкой, когда учились в восьмом классе. То ли мы не тот сорт роз купили оптом на рынке, то ли не выдержали рецептуру, но у нас получилась такая гадость, которая надолго отбила желание что-либо готовить самостоятельно. Но Петру Петровичу знать об этом было совершенно необязательно.