Мост к людям

Я прижался ближе к своему верному товарищу, чтобы хоть как-нибудь согреться. Палуба была пуста: вероятно, пассажиры сошли на маленьких пристанях или же укрылись в более уютных местах. Сон постепенно улетучивался, я представил себе картины вчерашних баталий и чувствовал, что раздражение мое улеглось и мною овладевает веселое оживление. Перебирая в памяти сцены воинственных стычек, я уже готов был признать, что Мотя все же молодчина. Теперь, когда заодно с онемевшим от холода телом охладел и мозг, я неожиданно обнаружил в себе склонность к беспристрастным и справедливым оценкам.

Вдруг из люка показалась какая-то фигура, затем послышались шаги. Я увидел Мотю, она шла к нам, шаркая сапогами и хватаясь за поручни, словно начиналась качка и трудно было устоять на ногах.

Приблизившись, она остановилась. Сквозь петельку в пиджаке, которым укрывался, я следил за каждым ее движением. С минуту она смотрела на нас, потом наклонилась и коснулась моего плеча. Я не пошевелился. Она взяла меня за руку. Я не отвечал.

— Товарищ… Слышите, товарищ? — она дергала меня за рубашку. — Будет вам… Ну, товарищ, идите в каюту… позамерзаете…

Меня так и подмывало спросить: «А промфинплан?» Но, видя, что я не подаю признаков жизни, она пробормотала, как бы читая в моих мыслях:

— Так и так горим. Оттого, что вы замерзнете, план с места не сдвинется…

Я молчал.

Тогда она принялась за Сашка:

— Да вставайте же! Вот наказание! Я уже всех пассажиров разместила, только вас двое и осталось.

Но добудиться Сашка было невозможно: он спал, должно быть, так же крепко, как я…

Мотя выпрямилась, мгновение постояла возле нас.

— Ну и замерзайте, ежели такие гордые!

И сердито зашагала прочь.

— Сашко! — шепнул я другу. — Слышишь, Сашко!

Он не отозвался. Но теперь я хорошо понимал душевное состояние человека, которого с холодной палубы приглашают в теплую каюту, а он притворяется, что спит, и делает это по принципиальным соображениям…

1969

Перевод Т. Стах.