Мост к разуму

- Конечно. - Я задумалась, а кто тут, собственно, главный. Говорила я в камеру. - Сегодня около половины двенадцатого в мой офис на Тридцать третьей улице вошел странного вида мужчина. Я риэлтор агентства по продаже недвижимости «Стар-риэлти». - Немного рекламы еще никому не вредило.

Затем я по возможности дословно пересказала наш разговор. Подняв фотографию к камере, я объяснила, что смогла увидеть, услышать и унюхать. Рэнделл смотрел на меня с таким видом, будто я покрылась хитиновыми чешуйками и отрастила крылья, Маршалл - чуть милосерднее. Молчаливая женщина с планшеткой встала и ушла.

- Сначала проведем простой тест, - предложил Маршалл. - Я отправлюсь на перекресток и напишу что-нибудь на большом листе бумаги. Никто не знает, что я нацарапаю… Я и сам пока не знаю. Вы прочтете надпись вслух. Затем наша вторая переносная камера, такая же, как эта, покажет мой автограф.

- Ладно. Просто держите листок лицевой стороной к северу по Шестой. Или поверните несколько раз.

Маршалл удалился в компании какого-то юнца.

- И кто нам поверит? - удивилась я. - Он же мог оставить записку. Или еще несколько часов назад сказать, что собирается написать.

- Вы плохо представляете специфику телевидения, мэм, - улыбнулся оператор. - Люди доверяют камере.

- Совершенно точно, - согласился Джеремия. - Книг-то они больше не читают.

Мне было слышно, как в соседней комнате женский голос сообщает новости.

Несколько минут спустя Джон Бьюфорд Маршалл поправил галстук, и вошел другой человек, чтобы стать за камерой. Зажглись софиты.

- Мэм?

Я вышла вперед, и ассистентка припудрила нас обоих. Пока ему обрабатывали подбородок, он сказал:

- Дайте мне средний план нас двоих в нижнем углу кадра, на заднем плане, Рэнделл.

- Есть, босс.

Может, он и был боссом? Минуту спустя из темноты сказали:

- Через пять.

Три зеленых огонька, оранжевый, потом красный.

- Спасибо, Тельма.

Маршалл демонстративно посмотрел на наручные часы, хотя настенные висели в студии в трех местах.

- Спасибо, что объяснили необычный талант нашей гостьи… Видите репортера, миссис Хокфилд?

- О, да. Он стоит на тротуаре возле музыкального магазинчика на Юниверсити. Разговаривает с оператором. - Я поднесла пластик поближе к глазам. - Не слышу, о чем он говорит. Слишком шумно.

- Сейчас он начнет писать…

Рэнделл действительно начал писать и минуту спустя повернул лицом ко мне плакатную доску.

- Ерунда какая-то…

- Просто скажите нам, что, как вам кажется, там написано.

- Ничего мне не кажется. Там написано: ОНА С ПЛАНЕТЫ ТЕТА.

Джеремия Фиппс произнес слово, которое, по-моему, на телевидении не допускается.

- Десять секунд, переход на внешнюю камеру.

Я следила за его лицом, а не за монитором. Глаза у него вылезли из орбит - весьма отрадное зрелище, после его-то недоверия.

- Как… откуда… что за планета Тета?

- Понятия не имею. Я-то определенно не с нее! Я состою в «Дочерях американской революции»

- Сейчас начнутся звонки, - предрек Джеремия Фиппс.

Пронзительно зазвонил телефон в главном офисе. Еще два - на сей раз в самой студии - сердито моргали красным.

- Сдается, сейчас вы узнаете о Тете гораздо больше, чем вам хотелось бы.

Как выяснилось, фраза была своеобразной шуткой. Оказалось, Джеремия познакомился с Рэнделлом благодаря научной фантастике (Рэнделл был фэном), и последний решил над ним подшутить в духе любимого жанра.

В течение следующих нескольких дней я действительно вдоволь наслушалась о жителях планеты Тета и о Роне Хаббарде, еще одном писателе-фантасте, который нашел для себя (или придумал себе) религию, окрестив ее дианетика, или сайентология. После того, как фразу ОНА С ПЛАНЕТЫ ТЕТА показали по всем каналам, ко мне в офис ежедневно стали являться по двадцать-тридцать сайентологов.

Как я уже говорила, в нашей профессии нужно уметь общаться с людьми, а потому мое кредо гласит: живи и давай жить другим, если, конечно, речь идет о религии. В глубине души я, наверное, ни в что не верила, даже в учение епископальной церкви, в согласии с которым меня воспитывали, а если что-то и было, то иссякло, когда мой муж умер молодым. Впрочем, все, что помогает прожить еще один день, меня устраивает. Сайентологи болтали странные вещи, и не стану делать вид, будто я что-нибудь понимала, но они казались добросердечными и порядочными людьми.

К тому же они мне верили. После истории с Тетой я не смогла достучаться ни до одного ученого. Ну и ладно. Мне верили сайентологи. И они покупали дома. Господи, они просто расхватывали их, как горячие пирожки! Каждый год, начиная с шестьдесят седьмого и кончая восемьдесят первым, когда я отошла от дел, я получала «золотые булавки» как лучший агент по продажам. Тогда мало кто хотел купить дом в Гейнсвилле, расположенном равно далеко и от Мексиканского залива, и от океана.

Сайентологи продолжали появляться и после того, как я отошла от дел. Они рассматривали фотографии, а некоторые даже утверждали, будто что-то в них видят. Может, так оно и было, я не знаю.