Мост (ЛП)

В конце концов, он понимает, что остальные уже там.

Балидор. Врег. Проблески Юми.

Затем он чувствует Ревика.

Как только Джон чувствует элерианца, он понимает, что фрагменты разума Ревика образуют фон для всего остального. Чем дольше Джон замечает это, тем больше он чувствует свет Ревика. Это осознание становится всё сильнее и сильнее — более интенсивным, чем любое другое.

Поначалу он удивляется тому, насколько знакомым ощущается другой видящий.

Он каким-то образом чувствует в этом Элли.

Он чувствует мерцание того, кем он был — в смысле, сам Джон, как будто миллион лет назад, ещё в Сан-Франциско, до того, как всё это произошло. Когда ещё Джон преподавал кунг-фу в районе Аутер Ричмонд, в Сан-Франциско. Когда он ещё встречался с Треем. Когда их мать ещё была жива. Когда Элли и Касс ещё…

Это тоже исчезает.

Джон не знает, то ли он отталкивает это, то ли это уходит само по себе, то ли Ревик отшатывается от моментальности воспоминаний Джона… но это исчезло.

Эхо отступает в темноту, но присутствие Ревика остаётся.

Свет элерианца переплетается с его собственным, прикреплённый бледными прядями, которые Джон до сих пор узнает. Он в шоке понимает, что чувствует Ревика в свете Элли, что он чувствовал его даже тогда, в Сан-Франциско — даже когда она всё ещё была с Джейденом.

Даже когда они были детьми.

Он видит это пятно Ревика в ней, мутирующее над ней в светлых искорках, тонких прикосновениях, которые он никогда не видел раньше — или, точнее, никогда не замечал как нечто отличное от самой Элли. На протяжении большей части своей жизни Джон так легко включал Ревика в свои чувства к сестре, что даже никогда не видел другого мужчину.

Только теперь он понимает, что у него была взаимосвязь с Ревиком в течение многих лет — и он даже не подозревал об этом.

«Семья», — бормочет его разум.

Затем он чувствует Мэйгара.

Боль ненадолго парализует его, как только присутствие другого мужчины становится видимым. Джон чувствует, как боль усиливается, чувствует борьбу в его свете.

Это тоже Ревик.

Ревик противится свету Мэйгара.

Он начинает противиться и свету Джона тоже. Он противится, как будто не контролирует себя, борется с обеими связями, борется с обоими мужчинами. Он борется ещё сильнее, когда эти петли смыкаются и обхватывают их четверых — и Элли тоже.

Боги. Он не хочет, чтобы они находились так близко к Элли.

Наблюдая за борьбой элерианца, Джон чувствует, как его собственная тошнота усиливается. Ревик сражается без всякой рациональности, как будто он не в силах остановиться.

Джон чувствует, что Мэйгар тоже пытается отделить себя от Ревика.

Джон также чувствует там притяжение с обеих сторон, что, возможно, должно удивлять, но почему-то не удивляет. Он ощущает противоречивые чувства с обеих сторон и понимает, что он тоже смотрит в отношения Мэйгара и Ревика в такой манере, которая кажется откровенно непрошенной. Он чувствует нежелание Мэйгара, чтобы Ревик видел в нём так много, нежелание, которое он адресует Джону, как нескрываемое презрение.

«Это личное, — шепчет его разум. — Всё это очень личное».

Он чувствует, как гнев Мэйгара становится всё жарче…

Внезапно и резко Джон чувствует Врега.

Его охватывает страх. Он чувствует это через глаза Врега, свет Врега — сжатие этих трансформирующихся линий, различные их части, сплетающиеся вместе, близость.

Боги. Эта связь очень сильная, почти пугающая своей интенсивностью.

На мгновение Джон ощущает Балидора, пытающегося успокоить их.

Он чувствует Джорага… Врега.

Он чувствует так много горя во Вреге. Оно душит его, сокрушает что-то в его сердце.

Борьба ненадолго усиливается, но становится ещё более безмолвной.

Он чувствует, как Врег умоляет его, просит не делать этого…

Точки света, крошечные вспышки звёзд вспыхивают, когда соединения ударяются друг о друга, как провода под напряжением. В свете Ревика вспыхивают структуры, вещи, которые Джон никогда раньше не видел в свете другого мужчины, вещи, которые он не улавливал, даже инстинктивно. Он наблюдает, как из темноты формируются новые структуры, как их части сплетаются вместе, образуя новые вещи из соединения с каждым из них, новые структуры с цветами, которые оборачиваются вокруг и вливаются друг в друга…

Он чувствует там Элли — от чего в этом у него перехватывает дыхание.

Это боль, которую он чувствует с Ревиком, первая и самая сильная.

Эта боль усиливается, становится невыносимой.

Присутствие Элли остаётся самым слабым, но теперь Джон тоже чувствует её, и облегчение борется с его собственной болью от того, что он скучал по ней, что он всё ещё не может прикоснуться к ней. Он чувствует нечто похожее на Мэйгара, только более наэлектризованное, более направленное. Он чувствует, как Ревик реагирует на связь Мэйгара со светом его жены, острый приступ гнева или бессилия, любви и собственничества, граничащего с ужасом…

Джон пытается сосредоточиться на Элли.

Он смотрит, как Балидор вплетает в неё нити света Джона.