Мост над бездной

Он печально покачал головой. Сколько понадобится времени после окончания этой несчастной войны, чтобы жизнь в империи Видесс снова стала нормальной? На какой части империи она уже никогда не станет нормальной? И как победивший автократор, кем бы он ни оказался, может лелеять надежду изгнать хаморов с теми жалкими ресурсами, что останутся в его распоряжении?

— И они скажут, что такова воля благого бога, — насмешливо пробормотал Ршава. — Скажут, что это великое испытание жизни. — Он ехидно рассмеялся. — Да они не способны увидеть то, что лежит у них под носом. Да, это божья воля. Но какого бога? Кто из богов сильнее? Я не боюсь взглянуть правде в глаза.

Следующий город он проехал, не остановившись на ночлег. Долихе оказался жалкой дырой, чей размер едва оправдывал возведение вокруг нее стены, и вдобавок — полной людишек, которых Сочли бы неудачниками в любом городе побольше. Судя по захудалости местных лавочек и таверн, многие из жителей оказались неудачниками даже здесь.

Похоже, небольшой гарнизон, оставленный здесь Стилианом, заботила лишь охрана ворот — там, где дорога входила в город и где из него выходила. Солдаты допросили Ршаву, и он ответил им так же, как и на предыдущих заставах. Кажется, любой из них без труда понял, почему он не хочет тут задерживаться.

— Езжайте дальше, святой отец, — сказал один из них. — Клянусь благим богом, хотел бы и я поехать с вами.

На ночлег Ршава остановился в дубовой роще неподалеку от дороги. У него еще остались хлеб и сыр. Через рощу протекал ручеек. Вода в нем была чистой и холодной, и пить ее можно было без опаски для здоровья.

Костер он разжигать не стал. Огонь может привлечь бандитов. К тому же ничто из еды не требовалось готовить, и замерзнуть он не рисковал. По сравнению с тем, что Ршаве довелось пережить после падения Скопенцаны, почти любая ночь южнее Заистрийских гор была теплой. Но эту ночь он счел бы приятной, даже если бы жил в столице. Да, несколько комаров пищали в воздухе, но они всегда пищат, когда погода теплая. Прелат закутался в одеяло и закрыл глаза.

Ворочаясь в надежде отыскать позу, при которой в тело и ноги не впивались бы камешки, он вспомнил, как мучительно неудобно было спать на снегу, когда он вместе с магами из Скопенцаны потерпел столь впечатляющее поражение, попытавшись отогнать хаморов от города. Теперь же он относился к ночлегу под открытым небом совершенно спокойно.

Он уже многое стал переносить без труда после минувшего дня зимнего солнцестояния. Еще раз переменив позу, Ршава удовлетворенно хмыкнул и окончательно закрыл глаза. Через минуту-другую он уже спал.

Когда прелату явился сон, он оказался одним из тех видений, в которых человек не сознает, что спит. Все выглядело совершенно четким и реальным. Ршаву окружала золотистая местность, красивее которой он никогда не видел. Проплывали редкие облачка. Святейший отец без особого удивления отметил, что проплывали они под ним, а не над головой. И то, что он сам парил воздухе, казалось столь же естественным, как и все прочее.

Рядом с ним парили другие люди: мужчины, женщины, дети. Он и это воспринял как само собой разумеющееся. Все они куда-то направлялись, и он знал куда, настолько хорошо знал, что ему не требовалось кого-то окликать, спрашивать. Даже сама мысль о том, чтобы кого-то окликнуть, показалась прелату странной. Он не был уверен, что сможет подать голос, но это не имело значения. Ему и не полагалось никого окликать.

Впереди в окружающей их золотистости появилось нечто — тонкая линия, ведущая вверх. Даже по мере приближения она не становилась шире. Ршава воспринял это с той же готовностью, как и все остальное. Все было так, как должно быть.

Он и остальные люди образовали очередь. Никто не лез вперед, не толкался. У каждого имелось свое место, и каждый был с ним согласен. Это молчаливое согласие было не менее поразительно, чем все остальное в этом месте, но прелат и его воспринял как должное.

Впереди, вокруг нерасширявшейся линии, мелькали силуэты — не мужские и не женские. Они не парили, не дрейфовали, а по-настоящему летали. Одни были настолько яркие, что после взгляда на них в глазах оставался светящийся след; другие были чернее ночи, чернее угля, чернее сажи…

По спине Ршавы пробежала холодная дрожь. Теперь он понял, где находится и почему эта линия все время остается такой узкой. Это был Мост Разделителя. Те, кто пересекал его, попадали в рай, и сопровождали их туда сияющие посланники Фоса. Но те, кто падал с него… Их ждали демоны Скотоса и вечный лед.

Одна за другой собравшиеся души вступали на мост. Лишь немногим, как показалось Ршаве, удалось его перейти; гораздо больше душ схватили демоны.

Момент его испытания неумолимо приближался. И Ршаву охватила паника — не только из-за исхода испытания. Он не мог понять, почему он вообще здесь оказался. «Здесь же судят души! — мысленно вопил он, преисполнившись отчаяния. — А я не душа! Я живой! Я дышу!..»