Мост над бездной

В каком-то смысле это было забавно. Ршава олицетворял собой намного большую угрозу давно устоявшимся видесским обычаям, чем даже гражданская война между Малеином и Стилианом. Однако никто, кроме него, об этом не знал.

Угрозу…

Несколько секунд он не обращал внимания на всадников, пустивших своих лошадей пастись в середине широкого луга. Ршава смотрел вперед, в сторону Длинных Стен. Он их пока не видел, но знал, что до них уже недалеко. А за Длинными Стенами — столица.

Но эти всадники… Они не были видессианами. Они были хаморами, одетыми в обычные для кочевников кожу и меха. И лошадки у них были такие же низкие и мохнатые, как и у Ршавы. Хаморы не направились к нему. Похоже, они приехали сюда не убивать или грабить. Они здесь просто… были — так же, как и дикие животные, время от времени попадавшиеся на глаза. Но кочевники не были волками или стервятниками. Они были людьми.

И они проехали сквозь все имперские заслоны, словно те и не являлись для степняков помехой. Для них как будто вовсе не существовало преград. Ршава слышал разговоры о том, что кочевники бродят поблизости от столицы. Он не верил в это — до сих пор. Так же как не верил прежде, что Скотос могущественнее Фоса. Однако в обоих случаях увиденное заставило его передумать.

Ршава подумал, не проклясть ли ему этих кочевников? Но какой в этом смысл? Поблизости наверняка есть и другие. Если они останутся там, где находятся сейчас, то рано или поздно солдаты или даже собравшиеся крестьяне их прогонят. Покачивая головой при виде жалкого состояния, в каком оказалась империя, он поехал дальше.

Если уж на то пошло, хаморы увидели, что зло сильнее добра. Возможно, это сделало их ближе к Ршаве, чем он полагал. Возможно, это сделало их ближе к нему, чем большинство его соотечественников. Эта мысль не впервые пришла Ршаве в голову и, как и прежде, подействовала угнетающе.

— Я могу показать Видессу истину, — произнес он, точно убеждая кого-то. — Я могу показать храмам истину.

Вскоре мимо него по дороге проскакал отряд кавалеристов в позвякивавших кольчугах и синих плащах. Интересно, отдыхают ли еще хаморы на том лугу? Если да, то имперские кавалеристы заставят их об этом пожалеть. Но кочевники уже заставили империю пожалеть гораздо сильнее. И Ршава сомневался, что этому вскоре придет конец.

* * *

Когда он подъехал к воротам в Длинной Стене, у него колотилось сердце. Если имя и приметы опередили прелата, часовые могут попытаться его схватить. А с ними даже может оказаться чародей — достаточно сильный, чтобы с ним справиться.

Но если он хочет оказаться в столице, то рано или поздно ему придется выдержать это испытание. И прелат решил, что чем скорее, тем лучше. Чем дольше он станет ждать, тем шире распространятся сведения о нем.

Часовой очертил напротив сердца солнечный круг.

— Доброе утро, святой отец, — сказал он подъехавшему Ршаве. — Откуда вы и куда направляетесь?

— Да благословит тебя Фос, — отозвался Ршава и, наслаждаясь своим лицемерием, вслед за часовым очертил солнечный круг. — Мне повезло спастись с северо-востока, и я собираюсь вернуться в столицу.

— Значит, вы уже давно в пути, — заметил часовой.

— О, еще как давно, клянусь благим богом!

Это не только было правдой, но и заставило часового рассмеяться, на что Ршава и надеялся.

— И еще вам повезло, что вы преодолели все препятствия на пути.

— Да, я знаю, что мне повезло, — согласился Ршава уже серьезнее. — На то была воля владыки благого и премудрого. Надо будет поблагодарить его так, как он заслуживает, когда я попаду в столицу.

«Да. Именно так, как он заслуживает», — подумал Ршава.

— Но сперва я должен вас спросить… — Часовой опустил пику, преградив ему путь. — Кто законный автократор видессиан?

— Автократор Малеин, разумеется, — без малейшего колебания ответил Ршава. Он считал, что это так.

Разумеется, так считал и часовой. Широко улыбнувшись, он поднял пику:

— Проезжайте, святой отец!

— Благодарю. — Ршава очень постарался сказать это слово так, чтобы за ним не угадывался довесок в виде слова «болван». Это оказалось нелегко, ибо он был человеком сардонического темперамента еще до всех несчастий последних шести месяцев; но он справился.

Земля внутри Длинных Стен и часть территории на другой стороне пролива Бычий Брод считались пригородом столицы. Здесь густо теснились деревни и городки. На многих фермах выращивали необычные овощи и фрукты для столичных рынков. Здесь и там располагались виллы и поместья столичных вельмож. Малеин владел несколькими. У семьи Ршавы тоже имелась вилла, но располагалась она возле моря, в стороне от пути, по которому прелат ехал в столицу. Он вспоминал ее с нежностью.

Он вообще с нежностью — иногда даже с чрезмерной — вспоминал все, относящееся к столице. Ршава помнил, как жарко было летом в городе Видесс и в пригородах. В Скопенцане, в лучшем случае прохладной, а часто и холодной, он множество раз согревался этими воспоминаниями.