Мост над бездной

Если бы Ршава не был его родственником, автократор приказал бы его казнить. В этом прелат был уверен.

— Как пожелаете, ваше величество. Я Ршава, священник. Этого достаточно.

— Ты будешь Ршавой, преданным анафеме. Ты будешь Ршавой приговоренным. Я умываю руки. — Малеин даже изобразил, как он это делает. — Если ты созовешь синод, то все, что с тобой случится, не будет иметь ко мне отношение. Да это и не понадобится. Ты сам себя погубишь.

— Я рискну.

Малеин не ответил. Он лишь стоял, указывая на дверь. И Ршава вышел.

* * *

Будучи всегда богатым человеком — и всегда родственником автократора, — Ршава мало знал о том, как живут в Видессе простые люди. Неожиданно он стал одним из них. Он мог бы бесплатно жить в монастыре до тех пор, пока желал бы там работать, но подобную мысль он сразу отогнал. Она попахивала лицемерием. Монахи собираются в монастыре, чтобы поклоняться Фосу. Ршава же поставил перед собой цель выкорчевать эту веру и заменить ее чем-то… чем-то более истинным.

Если он останется совсем без денег, то мысли насчет лицемерия станут роскошью, которую он не сможет себе позволить. Но пока еще мог.

Он продал степных лошадок. Теперь, вернувшись в столицу, он даже представить не мог, что снова захочет уехать. Первый торговец, которому Ршава предложил лошадей, взглянул на них с нерешительностью: он явно репетировал такое выражение лица каждое утро перед зеркалом.

— Даже не знаю, смогу ли я много за них дать, святой отец, — заявил он и, с артистичной скорбью в голосе, добавил: — Кто захочет купить таких лохматых коротышек?

— Это хаморские лошадки. И ты не хуже меня знаешь, что это за лошади и на что они способны. Прикидываясь, будто не знаешь, ты тратишь мое время и оскорбляешь мои умственные способности. — Голос Ршавы был холоднее льда. — А зря тратить мое время очень опасно, можешь мне поверить. Так мы продолжим с этого места? Или мне поискать другого торговца, менее самодовольного?

Лошадник моргнул. К подобной грубоватости он не привык. Он облизнул губы… Что-то в словах Ршавы нагнало на него страх божий — страх, о котором, как полагал торговец, он уже давно забыл. Попытавшись рассмеяться, он издал звуки, больше похожие на воронье карканье.

— Э-э… и сколько вы за них хотите, святой отец?

Ршава назвал желаемую сумму. Лошадник начал было смеяться вновь, но быстро передумал.

— Я дам вам половину, — заявил он.

— Я же сказал: не трать мое время зря, — напомнил Ршава. — И очень немногим повезло услышать мое предупреждение дважды. Так что можешь или считать, что тебе повезло, или дальше оставаться дураком. Моя цена справедлива: да или нет? Ты получишь прибыль от продажи лошадей, если купишь их за эту цену: да или нет?

Лошадник едва не начал привычно торговаться, но ему повезло: он посмотрел Ршаве в глаза. И то, что он в них увидел, заставило купца попятиться, очертить на груди символ солнца и выдохнуть:

— Фос!

— Это не ответ, — невозмутимо заметил Ршава. — Так каков твой ответ?

— Я… я заплачу, сколько вы просите, святой отец. Только… только ничего не делайте, — почти взвыл от испуга лошадник.

— Я ничего не делаю. Я ничего не сделал. Я ничего не сделаю.

Ршава сумел навести ужас, даже спрягая глагол. Он протянул руку. Торговец заплатил ему всю запрошенную сумму до последнего медяка. И когда Ршава ушел, с облегчением выдохнул.

— Что это с тобой? — поинтересовался другой барышник. — Выглядишь так, словно по твоей могиле прошелся гусь.

— Хорошо бы всего лишь гусь. Скорее, один из тех длинноносых зверей, что привозят из-за моря Моряков.

— Слон, что ли?

— Он самый. А то и два.

* * *

Домовладелец Ршавы, страдающий профессиональным любопытством мужчина по имени Лардис, не понимал его. Почему священник не живет в монастыре, а снимает комнату над таверной? Ршава ничего не собирался объяснять.

Когда же он переспал со служанкой из таверны, Лардис перестал задавать вопросы, решив, что знает, к какому типу священников принадлежит Ршава.

В противоположность ему, Ршава вовсе не считал, что принадлежит к таким священникам. Его моральные принципы остались не менее строгими, чем прежде: в словаре Ршавы редко отыскивалось слово «компромисс». Но его исходные моральные предпосылки изменились. Если Скотос оказался сильнее Фоса… В империи была популярна пословица: «Когда приезжаешь в столицу, ешь рыбу».

Как и во всем прочем, созыв синода требовал нескольких формальных шагов, прежде чем колеса начнут вертеться. Будучи знатоком церковных законов, Ршава о них прекрасно знал. Требование о созыве необходимо произнести публично. И он выбрал самое публичное место — решил сделать это в Соборе.