Мост над черной бездной

– Тогда я скажу! Ваша дочь погибла в аварии, Никита Львович никогда бы и пальцем ее не тронул! Если бы Маша не сбежала, она осталась бы жива!

– Будь ты проклят! – обернулась к Седову Алина. – Тебя первого убить надо! Шавка рыжая!

– Да, – согласился Паша, чувствуя, как холодеют его ноги и немеют губы. – Меня первого. Я виноват. Это я заподозрил вас в убийстве сына Никиты Львовича, это я пришел слишком поздно, чтобы спасти вашу дочь. Давайте кончайте…

– Ненормальный, – сказала вдруг Алина. – К чему такая преданность? Хотя… если все, что ты говоришь, – правда, то вас обоих надо живьем сжечь!

– Меня уже сжигали, – криво усмехнулся сыщик.

Он лихорадочно искал способы потянуть время. Вот только женщина, потерявшая свою единственную дочь, на его разводы не покупалась. Она взяла из рук амбала винтовку, вскинула ее к плечу и прицелилась в Пашку. Бусько выпрямился, словно осознал значение момента: они совершают акт мести!

Именно в этот миг человек-паровоз вдруг пришел в себя.

– Эй, – позвал он женщину с ружьем. – Начинай с ферзя, а не с пешки! Паша, вот мое завещание: найди Олега, пусть он получит наследство, как и остальные…

Алина не дала ему закончить прощальную речь. Она развернулась всем телом к Седову и спустила курок.

Седов дернулся при звуке выстрела, и в этот же момент все люди в комнате, стены и высоченный потолок завертелись вокруг него, стали уноситься куда-то, появилось ощущение, подобное легкому опьянению. Он потерял сознание за долю секунды до того, как завизжала сирена подъезжающей к зданию бывшего вокзала машины опергруппы.

Супруги Бусько и их амбалы бросились к выходу.

После боя

– Говорят, ты крови потерял больше литра! – сказала Яна. – Но рана неопасная, ты скоро поправишься.

Она сидела у кровати цветущая и сияющая, загорелая и бодрая. Седов не понимал, почему она так оптимистично настроена, даже не стремился понять. Ему сейчас было тошно от всего, что произошло за последнее время.

– Я решила больше не сердиться на тебя, – сообщила Яна. – Хорошо отдохнула, чувствую себя прекрасно, да и ты отчасти прав… Ты же говорил… Но я решила: буду любить тебя за двоих. Ты ведь и сам не знаешь, что для тебя лучше!

До этой фразы Пашка вполне терпеливо относился к ее присутствию. По-своему, насколько мог, он любил Яну. Но вот оно, прозвучало: «сам не знаешь, что тебе лучше!»

– Яна, какое право ты имеешь мне это говорить? – спросил он.

– Я говорю это по праву любви, – улыбнулась она.

– Это не любовь. Это страх.

– Чего же мне бояться? – недоумевающе поинтересовалась она.

– Ты боишься, что не выйдешь замуж, не родишь ребенка, не будешь как все. Тебе уже все равно, с кем семью заводить. Тебе лишь бы был… – Он поперхнулся грубым словом. – Я просил тебя оставить меня в покое, я говорил, что…

– Но от секса не больно отказывался! – ввернула она.

– И ты заставила об этом пожалеть!

Она вскочила на ноги и выбежала из палаты.

Несколько минут спустя в дверях появился отец Сергий.

– Даже не предполагал, что ты таким козлом окажешься, – сообщил он.

Его брови сдвинулись на переносице, он пришел проведать друга, но, встретив в коридоре рыдающую Яну, рассердился на него.

– Ей бы стоило признать, что она преднамеренно сделала это… – буркнул Пашка. – Это было бы честно!

– А тебе бы стоило подумать о ребенке, а не ссориться с его будущей матерью и не ввязываться в чужие разборки, рискуя жизнью.

«Повезло, – подумал Паша, – что отец Сергий не в курсе моих отношений с Элли! Он бы запилил!»

Подумал и сглазил.

В палату вошла Элли – прямая спинка, короткая юбка, шпильки и яркая косынка на голове. А в глазах – такое странное выражение, будто Элли сначала долго плакала, а потом долго смеялась. Чуть безумное и усталое, как определил Паша.

Она подошла к кровати и поцеловала раненого Седова в губы. Он – из чистой вредности – не стал сопротивляться. Пусть отец Сергий оценит масштаб грехопадения друга.

– Как ты, дорогой? – спросила она.

– Нормально, – ответил спутник и представил ей священника.

– Вы православный священнослужитель? – невинно уточнила Элли. – А я – католичка.

Беседа зашла в тупик. Элли вдруг вспомнила нечто важное и распрощалась.

Отец Сергий тяжело взирал на раненого.

– Ну чем тебе Яна не жена? – спросил он с укоризной. – Прости ты себя, живи, как люди живут! Переживания спрячь подальше, у всех есть свои скелеты в шкафу.

– Слушай… не сейчас…

– А когда? – Священник был безжалостен. – Лежишь, все равно ничего не делаешь. Хоть подумай!

– Гос-споди!..

– Большинство мужчин сначала пугаются при мысли о женитьбе. Я много раз слышал такое: неужели на всю жизнь? почему именно она? да я не готов… Но ты-то совсем другой человек! Я тебя знаю, ты не боишься собой рисковать, чтобы справедливость восстановить! И разве это не справедливо – стать отцом своему ребенку?

– Ну хватит! Сережа, отстань, не надо!

Карие живые глаза священника сверкнули:

– Ты же герой настоящий, хоть сам в это не веришь!