Мост над Прорвой

Выйдя на давно знакомый склон, Нарти увидал спешащих навстречу людей. Несколько стариков, тех, что провожали их в путь; Теперь они встречали не столько проводников, сколько стадо. Но впереди торопились, почти бежали люди, которых Нарти не мог сразу узнать.

Первым к проводникам подскочил голый до пояса, страшно худой человек. Спутанные волосы, горящие глаза, порывистые, нелепые движения. Потребовалось немалое усилие, чтобы признать в этом задёрганном существе Лакса — охотника, с которым Нарти не раз ходил в дальние походы. Лакс и прежде был резковат в словах и движениях, но сейчас казался не человеком, а шутовской издёвкой над самим собой.

— Ну, где же вы? — закричал он издали. — Сколько можно ждать?

— Всё в порядке, — спокойно ответствовал Клах. — Вернулись, как и обещали, на седьмой день утром.

— А где ещё двое? Агик и Вал где? Там остались, да? А нас тут кинули?.. Где, я спрашиваю?!

— Агик и Вал погибли. Глаза разуй — нешто не видите, что ветром с Прорвы несёт? Там сейчас такая дрянь кипит… не знаю, как и пройдём.

— Пройдём! Подумаешь, дрянь… что мы дряни не видали?!

Подбежавшие окружили проводников плотным кольцом. Каждый кричал что-то, размахивая руками, и подпрыгивая от усердия. Многие были раздеты до пояса, а то и вовсе донага. И все без исключения до жути худы. Даже недельная голодовка не могла сделать с людьми такого.

— Тихо! — выкрикнул Клах, подняв руку, и подобие тишины всё-таки наступило. — Все здесь, никто не проспал?

— Все! — единодушно ответили мужчины, хотя никто и не пытался пересчитывать собравшихся.

— Тогда через час выходим. Дорога разведана, путь открыт.

— Сейчас выходим!.. — крикнул было кто-то, но продолжать ему не дали.

— Пока старики стадо угоняют, — приказывал Клах, — из балагана корчаги принести, воды натаскать, костёр разжечь. Сами знаете, так просто вас на той стороне не примут.

Нарти понимал, что мужчины «знают» что-то рассказанное им, а сколько правды в этих рассказах, уже не так и важно. Ведь едва ли не все недавние представления Нарти о жизни тоже оказались сказками, не имеющими к истине никакого отношения.

Мгновенно всё потребное было принесено, костёр заполыхал.

Клах развязал свой мешок, и Нарти, подчиняясь молчаливому знаку, сделал то же самое.

— Коровью долблёнку давай.

Вонючая жидкость, в которой плавали вырезанные у забитой коровы железы, была вылита в большую корчагу. Мочальной кистью Клах перемешивал раствор.

— Становись в круг!

Мужчины безропотно выполнили команду.

Нарти понимающе кивнул: в ряд одуревших мужчин построить не удалось бы, каждый захотел бы встать первым. А в круг — построились.

Клах щедро кропил раствором стоящих, стараясь, чтобы побольше пахучего снадобья попало на волосы, где запах будет держаться прочней. Мужчины морщились, но ни один не пытался уклониться. Вряд ли кто из них понимал, что происходит, знали только, что это необходимая часть обряда для желающих попасть на тот берег.

— Быки в загоне? — ни к кому в отдельности не обращаясь, вопросил Клах.

— В загоне! — ответил разноголосый хор.

— Сейчас вы пойдёте и выпустите их. Предупреждаю, быки станут бросаться на вас и стараться убить. Слабые и неловкие погибнут под копытами. Те, кто достоин звания мужчины, завлекут быков сюда. Я буду ждать вас здесь и поведу через Прорву. Быки будут бежать следом и добивать отставших. Только лучшие достигнут того края. Вам всё понятно?

— Да-а!!!

— Если кто-то боится или не хочет, он может уйти сейчас!

— Не-е!.. — ревела толпа.

— Тогда — вперёд! Жду вас с быками!

Топот босых ног заглушил последние слова. Склон опустел.

Клах быстро скинул одежду, подошёл ко второй корчаге и принялся мыться. Судя по резкому запаху, в корчаге был уксус.

— Не слышу вопросов! — громко сказал Клах.

— Быки действительно будут убивать мужчин? — спросил Нарти.

— Они попытаются это сделать, но ловкий человек всегда увернётся от быка. К тому же, рога у быков подпилены. Конечно, если кто-то ненароком сломает ногу или совсем одуреет, то он обречён. Но такой мужчина гибнет в любом случае.

Клах ополоснулся чистой водой и принялся разминать на ладони комок смолы. Разделил смолу на две части, половину протянул Нарти.

— Залепи ноздри как следует и доставай вторую долблёнку. Только аккуратно, тебе не нужно прежде времени знать этот запах.

— Там запах женщины? — гундосо спросил Нарти, жмурясь от бальзамического аромата смолы.

— Да.

— В том селении, чтобы добыть этот запах, убили мать?

— Ты с ума сошёл! Его добывают иначе. Ты знаешь, что бывает по весне с дикими зверями. У самцов начинается гон, у матерей течка. У человеческих матерей сейчас тоже наступает течка. Молодые матери, вернее, те, кому только предстоит матерью стать, по каплям собрали свой запах, а мы принесли его в долблёнках сюда, чтобы мужчины знали: их ждут.

Клах осторожно вылил на ладонь несколько капель жидкости, провёл по волосам. Ещё несколько капель растёр по груди, по рукам…