Мост Невинных

Правда, на вопрос "А что потом?" ни один арестант ответить не смог. То ли верили в справедливый мир, то ли не задумывались о столь отдаленном будущем. Или за спинами людей вроде Жильбера стоял кто-то еще — ловко прячущийся и пока неизвестный.

У Илёр вырвал громкий протяжный вздох. Она открыла глаза и обвела сарай странным расфокусированным взглядом. Солерн терпеливо ждал. Видения прошлого, в отличие от пророчеств, иногда бывали дольно четкими. Если повезет.

— Вижу, — пробормотала ведьма, — восемь человек. Два Жильбера и еще шестеро. Складируют и сортируют оружие. Фонари… На столе карта…

— Какая еще карта? — резко спросил Солерн. — Мы ничего не нашли.

— Они ее сожгли, когда вы… стали стрелять…

— Что на карте?

— План… План города… Кварталов вокруг дворца. Что-то отмечено, но не понять, что…

Она смолкла. Ги не торопил ее — в видениях время идет быстрее, и нужно просто подождать (как говорила ему Илёр, хотя она не всегда отвечала на его вопросы насчет ведьмовского ремесла). Глаза женщины мягко мерцали в темноте и двигались, словно она следила за перемещениями людей в сарае. Хотя почему "словно"? Именно их Илёр сейчас и видела.

— Кто-то вошел, — сказала она. — Человек в плаще с капюшоном. Отдал Жильберу письмо. Жильбер читает… Сжигает письмо.

— Что за человек? Что в письме?

— Человек… лица не разглядеть. В письме… В письме… Плохо вижу… Предупреждение! Их предупредили, что вы придете.

Ги вздохнул. О предупреждении он узнал еще на допросе. Неужто в ряды агентов просочился шпион? Проклятие, вот только его им и не хватало!

— Человек уходит… Мастер, — вдруг сказала Илёр, медленно повернула голову к Солерну и уставилась на него пустым взглядом, устремленным в прошлое. Ги стало не по себе. — Он был здесь. Не внутри, но рядом. Ушел до того, чем вы появились, — она сморгнула, встряхнула головой и протерла глаза. — Ну как, доволен?

— Еще бы, черт подери! А ты можешь посмотреть на то место, где был мастер? Вдруг ты его увидишь?

— Не увижу, — раздраженно ответила ведьма. — Я могу только ощутить его присутствие, и все. Теперь мы наконец поедем в Ре? Я устала!

— Хорошо, — сдался Солерн. Затея оказалась абсолютно бесполезной. Ну хотя бы долг перед ведьмой оплачивать будет регент.

«Но какого черта мастер торчал рядом с ними? — подумал Ги. — Если он должен был как-то нам помешать — то почему ушел? Неужели почуял Николетти и так испугался?»

Старик, конечно, никому не внушал любви, но сумел бы он одолеть неизвестного мастера в схватке? У мастеров вообще бывают драки? И что они делают? Чем один мастер может угрожать другому?

«Встречусь с Николетти завтра во дворце и спрошу», — решил Солерн.

2 декабря

Ги было двадцать девять лет, когда умер старый король. Солерн помнил, как под одиночные протяжные удары колокола даларцы стекались на Площадь Роз, и вскоре она стала похожа на море трепещущих черных шарфов, платков и лент. Генриха Льва, несмотря на крутой и свирепый нрав, в Байоле любили, и в день его смерти церкви были полны людей, свеч и поминальных даров.

По традиции Большая Матильда должна ударить столько раз, сколько полных лет прожил король — в день кончины старого короля прозвучало шестьдесят четыре удара. Но сегодня, едва колокол отсчитал десяток прожитых Филиппом лет, на балкон над площадью вышел, или скорее — выскочил, будто его пнули, мажордом Двора Его Величества. Он испуганно уставился на мрачную, молчаливую толпу и судорожно вцепился в эдикт о восшествии на престол, словно в щит.

Следом за мажордомом на балконе появился мастер Николетти и занял позицию в самом темном углу. Последним к народу вышел герцог фон Тешен, и по толпе пробежал такой угрожающий рокот, что мажордом попятился обратно к дверям. Регент сжал его плечо и толкнул к перилам.

— Это все выглядит как какой-то цирк, — пробормотала Илёр. Вместе с Ги де Солерном она наблюдала за сменой власти через окно в эркере. Свита герцога и королевы толпилась в бывшем кабинете Генриха Льва; гвардейцы под командованием Турвеля заняли позиции у окон.

— С великим прискорбием мы обязаны сообщить, — заблеял мажордом, — что Бог призвал помазанника сво…

— Туда этому выродку и дорога! И шлюху амальскую туда же с ее дядькой-трахалем!

Ги по привычке окинул площадь взглядом, выискивая крикуна. Над толпой поднялся согласный ропот. Оскорбительные выкрики мгновенно превратились в целый хор, а затем слились в единый гневный рык, от которого зазвенели стекла. Над толпой мелькнуло несколько ружей, и Солерн подался вперед.

— Ты же не побежишь усмирять их лично? — прошипела ведьма.

Герцог фон Тешен, ознакомившись с мнением народа на свой счет, вернулся в кабинет, схватил за локоть королеву Марию Ангелину с наследным принцем на руках и выволок ее на балкон. Байольцы, увидев ее величество и будущего короля, яростно взревели. Крикнув: «Гвардия, к бою!», капитан де Турвель кинулся на балкон, оттеснил герцога и встал между королевой и перилами. Стена дворца вокруг балкона ощетинилась мушкетами королевских гвардейцев.

— Прочь! — зашипел на капитана фон Тешен.