Мост в белое безмолвие

Я тоже опустился в кресло, наклонился к иллюминатору - и отпрянул от неожиданности. Неужели катастрофа? Значит, вот оно, то, чего ты искал? Потому что я ясно увидел, какую-то долю секунды был уверен в том, что в следующее мгновение вибрирующий конец крыла самолета заденет отвесный берег, и тогда я, быть может, увижу, а возможно, и услышу свой Биг Бен, вспышку яркого пламени и медленное парение обломков в воздухе, который вдруг наполнится осколками и мусором и испуганным хлопаньем ангельских крыльев. Мимо нас, за правосторонними иллюминаторами, на бешеной скорости несется высокий берег тундры, - сбросив почту, мы не взмыли вверх, а, наоборот, потеряли высоту, самолет надсадно гудит над самым морем, чуть не прижимаясь крылом к береговому отвесу, в трещинах которого мелькают пушистые метелочки мха и лепестки цветов, белые лепесточки, по которым я мог бы предсказать судьбу. Я иду к Юре и Жоре. Высота пятнадцать, бросает Жора, не поворачивая головы, даже не отрывая взгляда. Самолет мчится вдоль узкой, прямой и гладкой песчаной полосы, окаймляющей высокий берег острова, мчится, будто автомобиль, но как только я вижу две пары рук на штурвалах, плавное скольжение стрелок, спокойное, словно колышущееся ржаное поле, как только я вижу белую ленту дороги, исчезающую под брюхом самолета, следы сапог на песке, плавник и хаос переплетенных корней, коричневатую линию сыпучего гравия на границе воды и саму воду, которая в нескольких метрах перед нами вдруг теряет блеск и начинает рябить, как будто мы не груда металла, а сам ветер,- как только я увидел все это, я понял, что мне чертовски повезло, ибо я попал на праздник двух этих ребят, праздник прощания, из которого они выжимают все, что могут. Это праздник скорости, праздник точности и, наверное, праздник молниеносной ликвидации опасности. На какое-то мгновение самолет вышел из повиновения. Теперь полет стабилизировался, но пока {154} тянется эта песчаная полоса побережья, каждому из них жалко первым прикоснуться к ручке управления. Кажется, будто они околдованы, это и есть околдованность скоростью, и когда мы идем обедать, даже Жора долго не открывает рта.

- Как вы работаете в такие минуты?

- Интуиция, - качает головой Юра, - только интуиция.

Как обычно, слова ничего не объясняют.

Впереди лед, над ним синеватая стена тумана, почти ночь.

"Что должно свершиться, то сбудется! Даже в простейших случаях многое зависит от выбора и воли: самое высокое, что уготовано нам, - откуда это?"

Так Толль перефразирует Гёте.

Наверное, они еще минуту постояли в избушке вокруг груды камней. Трудно представить себе, какими старомодными становятся люди тут на севере, старомодными и преданными. "Что должно свершиться, то сбудется". Эти слова могли бы прозвучать и на мысе Эммы, когда они уходили в море, да и не только там. Конечно, все это только предположения. Утонули они? Или умерли от голода? Погибли поодиночке? Или все сразу однажды ночью?

В следующем году в Восточной Сибири не было ни одного корабля, который мог бы отправиться в море. Многострадальная "Заря" дала течь и стояла в заливе Тикси. Казалось, организовать спасательные работы не удастся, но и откладывать их старший офицер "Зари" не считал возможным. Он снял с "Зари" лодку и вместе с боцманом, унтер-офицером и четырьмя поморами отправился на остров Беннетта. Они справились с этим беспрецедентным походом, провели на острове три дня, привезли оттуда вышеописанные документы и твердую уверенность в том, что экспедиция Толля погибла.

Научные результаты экспедиции Эдуарда Толля были опубликованы, они составили тридцать два тома.

За обедом я думаю о Толле, потом мысль перескакивает к Де-Лонгу: в тот день не было ветра, снег сверкал на солнце, и торчащая из-под снега скрюченная рука бы-{155}ла видна издалека. На какое-то мгновение мне становится не по себе. Но мы ничего не можем изменить в прошлом, так или иначе оно продолжает жить в нас, находя или не находя в наших сегодняшних делах или бездеятельности свой смысл или свой позор. И я продолжаю обедать. Посыпаю свежую капусту перцем, добавляю немного уксуса. Отламываю от пышного белого каравая большой кусок. Жора ставит на стол две кружки с чаем.

- Берите варенье. Варенье хорошее, малиновое.