Мост в чужую мечту

Дионисий Тигранович отмахнулся от нее, как от мухи. Сел и ногтями начал страдальчески скрести шею. Всю ночь ему снилась белая курица. Белдо с вечера хотел увидеть вещий сон и мысленно заказал его своему опекуну, а видел только белую курицу, которая шмыгала туда и сюда. Сдохнуть можно!

– Кто это звонил? – кисло поинтересовался глава форта магов.

– Потенциальные инкубаторы… Я забросила удочку и дня три прождала звонка. Тетка – беспокойная дурочка по бегательному типу, муж – тюфяк, но дети ничего, живенькие. Нам подойдут!.. Если не сразу подсядут на псиос, эли, которых мы им подселим, сумеют развиться в эльбов! – торопливо сообщила Влада.

Белдо перестал скрести шею. Влада поняла, что он все услышал и запомнил. Правда, это не помешало ему простонать:

– Ах-ах-ах! Разве обязательно грузить меня этим сейчас? Мне сейчас ни до чего!

Он прилип лицом к стеклу и внезапно оборвался на середине фразы. Внизу, в старомосковском дворике, остановились две машины. Высыпавшие из первой арбалетчики мгновенно оцепили вход в подъезд.

– Гай приехал!.. Без звонка! Где Млада? Живо пиджак, дурища! Что глазами хлопаешь? – заверещал Белдо.

Через минуту Гай был наверху. Легкий и стремительный в движениях, он опередил арбалетчиков. Млада и Влада суетились в коридоре. Гай, не оглядываясь, прошел мимо них и, кивнув Белдо, исчез в дальней комнате. Дверь захлопнулась перед носом у охраны, Млады и Влады. Даже секретарь Гая Арно не был пропущен. Сделав вид, что не обижен, Арно плюхнулся на диван и капризно потребовал кофе. Демонстрируя усердие, Млада и Влада побежали на кухню, где Млада плюнула в сахар, а Влада в стаканчик. Обе «вороны» терпеть не могли Арно.

Гай стоял в крошечной комнатке Белдо, куда тот никогда никого не пускал. В углу моргала огоньками розовая елочка. На старушечьем трельяже лежали карты Таро, а рядом – фарфоровая чашечка с кофейной гущей и надкусанная шоколадная конфетка. Белдо взволнованно крутил пуговки пиджачка. Он ощущал, что начальник не в духе.

– Ну-с, что молвите, буй-тур Дионисий Тигранович? Не имеете желания со мной побеседовать? – с ускользающим выражением спросил Гай.

«Неужели узнал про укороченную нерпь?» – переполошился Белдо.

Вот уже несколько дней он пытался использовать уникум. Начал с малого. Купил в зоомагазине ангорского кролика. Долго гладил за ушами. Потом осторожно касался гепардом. Пытался услышать мысли. Затопить слабенькое травяное сознание своим интеллектом и заставить повиноваться.

Дела шли не очень. Точнее, они начинали идти не очень, когда Белдо касался кролика гепардом. До этого он гладился послушно, но в момент контакта с уникумом точно с ума сходил. Вчера кролик задрожал. Сегодня прокусил Дионисию Тиграновичу руку до крови.

Белдо не понимал, в чем дело. Винить себя ему не хотелось. Наконец, решил, что кролик слишком глупый. Травоядное оно и есть травоядное! Велел Младе избавиться от него и раздобыть собаку. Может, с собакой пойдет проще.

– Ну, Дионисий Тигранович! Я жду! Может, молчание и знак согласия, но я предпочитаю связную речь! – поторопил Гай.

– По-моему, пока все неплохо, – пролепетал глава форта магов. – Мы захватили точку в Химках и получили сильную закладку. Это хороший удар по позициям шныров. Их защитный периметр нарушен. Наши гиелы снова могут перемещаться над всеми районами Москвы. Точность предсказаний моих гадалок увеличилась примерно в полтора раза…

– Ваши гадалки меня не волнуют… Антон Лей был вашей правой рукой! – резко прервал его Гай.

Несмотря на окрик, Белдо почувствовал облегчение: значит, про уникум Гай не знает. Он быстро посмотрел на свою правую руку и пошевелил пальчиками. Тем самым он мило и ненавязчиво намекал, что его правая рука всегда существовала независимо от Антона Лея и его достоинств.

– О чем вы думали, когда доверили ему ключ от эльбника? Каждую неделю у нас умирают инкубаторы! Мне некуда помещать проклевывающихся элей! Мой опекун в бешенстве! Я не могу спать ночами: у меня жуткие головные боли!

Гай осекся, спохватившись, что проговорился. Получилось, что он случайно признал: опекун наказывает его, Гая, как младенца. Белдо быстро взглянул на хозяина. Глаза у того опухли, как у окуня. Белдо был поражен. Впервые за долгое время Гай не выглядел грозным, уверенным, довольным собой. Вкрадчивая гибкость пантеры исчезла.

– Проклевывающиеся эли иногда бывают жизнеспособны, – дурковато проворковал Белдо. Он знал: Гай никогда не простит тому, кто хоть раз увидел его слабым.

Гай в бешенстве толкнул коленом столик, на котором у Дионисия Тиграновича лежали пудреницы и кремы.

– Жизнеспособны лишь те, которые могут быть опекунами! Остальных нужно помещать в хранилище! Эльбы в бешенстве: прошло пять лет, приближается срок открытия, а ключ у чужака! И этот чужак – я в этом уверен! – шныр.

– Почему шныр? – встревожился Белдо.

– Потому что всякий другой не смог бы сопротивляться так долго! Змейка зазвала бы его в Подземье и привела к воротам! – отчеканил Гай.

– А если убить у ворот кого-нибудь другого? – застенчиво вертя пуговку, предложил Белдо.