Мост в чужую мечту

– А ну марш чистить картошку! Не маячь тут! – рявкнула на него Суповна, когда бледный и ожогово-пятнистый Гоша впервые появился на кухне, собираясь благодарить старушку за спасение.

А Кавалерия потом, обнимая багровую и плюющуюся Суповну, сказала:

– Главное сокровище ШНыра – не закладка Зеленого Лабиринта, а вот она – Суповна! А потом удивляются, откуда в ШНыре Наста, Штопочка, Суповна и почему из него вылетел прекраснейший и нежнейший Дионисий Белдо.

За ширмой качнулась широкая бессонная тень.

– Ул! – тихо окликнула Яра, безошибочно догадавшись.

Ул бесшумно появился и присел на край матраса. Яра, продолжавшая смотреть в стену, ощутила это по сотрясению кровати.

– Почему ты не связалась со мной, когда все произошло? У тебя же был заряженный кентавр! – спросил он глухо.

– Не знаю. Не связалась вот, – после паузы ответила Яра.

– Ты отморозила ноги! Суповна весь вечер тебе их оттирала.

Яре все было безразлично. Парусник на стене казался ей более реальным, чем Ул или собственные ноги. Он плыл куда-то, а ноги лежали неподвижно, накрытые щипучим одеялом.

– Нашли Эриха? – спросила она, толчком свешивая с кровати ноги. Слабость отбросила ее на подушку. Ул поддержал ее.

– Почему молчишь? Нашли или нет? – крикнула Яра.

– Да, – ответил он поспешно. – Успокойся! Нашли.

– Ему можно помочь?

По тому, как замялся Ул, Яра поняла, что чуда не произошло. Первое впечатление ее не обмануло. Эрих уже на двушке. Скачет по заливным лугам. Ну, во всяком случае, так утверждают некоторые шныровские апокрифы, признающие у пегов, а не только у человека, бессмертную душу.

– И еще кое-что… Мы нашли в лесу разбившегося берсерка. Метров четыреста на юг от Эриха, – сказал Ул.

– Шаман? – равнодушно спросила Яра. – Так вот кого искали ведьмари.

Ул пораженно наклонился к ней:

– Ты знала, что это Шаман?! Так это ты его?

– Я сшибла его Эрихом… – равнодушно ответила Яра. – А что его гиела?

– Была на последнем издыхании. Пришлось пристрелить, – замявшись, ответил Ул.

Яра снова легла и отвернулась к стене. Смотреть в любящие глаза Ула она не могла. Тошно. Хотелось, чтобы Ул ушел. Сесть бы на корабль и уплыть в глубь стены, туда, где качаются тени.

– Я себе никогда не прощу, – сказала она.

– Кого? Гиелу или Шамана?

– Эриха! Я могла поступить так, как Игорь. Спрыгнуть, когда он сломал крыло. Тогда он смог бы сесть в лес. Но об этом я не подумала!

Ул схватил ее за руку:

– Что ты говоришь! Куда прыгать? При чем тут ты? Эриха убило дерево!

– Эриха убила я!.. Не пожертвовала собой! А теперь уходи!.. Я хочу спать! – резко сказала Яра.

Ул пошевелил губами, точно хотел что-то ответить. Но сдержался, ободряюще улыбнулся и вышел. Яра угадала, что ушел не совсем, а устраивается на свободной кровати. Всего в медпункте их было три, и две не заняты.

– Пожалуй, я тоже отдохну часок! А то мне завтра нырять! – сообщил он из-за ширмы.

– Подожди! – всполошилась Яра. – Нырять нельзя!

Ул вернулся:

– Почему?

– Потому что некуда. Тоннеля больше не существует!

– А куда он подевался?

– Не знаю. Болото закрыло проход. И берсерки об этом знают!

– Ты уверена?

– Они ждали, пока я вернусь. Понимаешь: ждали! Значит, догадывались, что я не пройду.

Кавалерии они решили сказать обо всем завтра. Зачем дергать ее ночью? У нее и так круги под глазами. Уставший Ул уснул на соседней кровати. Из его небрежно брошенной на стул шныровской куртки выпал двуствольный шнеппер. Красный глаз ночника отблескивал на невзведенной дуге.

Во сне Ул дышал очень смешно. Каждый третий вдох был глубоким, с внутренним клекотом, потом пауза и два мелких, едва различимых вдоха-сопения. Не могучий шныр спит, а нелепый, едва выросший мальчишка.

Сердце Яры согрелось нежностью. Ей захотелось перелечь к Улу и прижаться к нему, спящему. Возле кровати Яра увидела свои высокие ботинки. Кто-то заботливо ослабил шнурки и набил всю внутренность газетами, чтобы они постепенно просыхали, не теряя формы и не съеживаясь. Яра засомневалась, что это сделал Ул, за обувью которого она следила всегда сама. Значит, Сашка тоже сюда приходил. Вот уж кто любит следить за обувью, курткой, шнеппером и вообще за снаряжением.

Свесив с кровати руку, Яра качнула правый ботинок. Интересно, а если вытащить из голенища газету, можно прочитать хоть пару строк? Глотанием газетных пустот Яра увлекалась мало, но если газета попадалась ей в необычном месте – в дачном туалете, на железном поддоне для розжига костра или, как сейчас, в ботинке, ее всегда почему-то пробивало на чтение.

Яра коснулась газеты и… вскрикнула. Что-то холодное нырнуло ей в рукав, а оттуда под кожу. Змейка! Яра сообразила, что, когда она растаптывала ее в снегу, та скользнула в ботинок. А ведь Сашку, когда он набивал голенище газетами и натирал его кремом, не тронула. Значит, ей нужна именно Яра! Она уже считала ее своей собственностью и не желала никого другого.

Яра чувствовала, как змейка скользит между костей, и не имела сил сопротивляться. Краткое ощущение свободы исчезло. Яра снова на коротком поводке. Пусть все будет так, как будет. Тоска навалилась на нее.