Мост в Хейвен

— Не смотри на меня так. Я еще не умерла. — Мици взяла ее за руку и погладила. — Всю эту ерунду придумала Карла. А Ходж перед ней пресмыкается. Они оба хотели упечь меня в дом престарелых, но я сказала, что им это удастся только через мой труп. Так что это был лучший выбор из возможных. — Она посмотрела за спину Абры и представила ей Фриду Кинг: — Ее нанял Ходж. — Мици самодовольно улыбнулась. — Уверена, он знал заранее, что она лучший специалист по скармливанию лекарств.

— Зато вы самая сварливая пациентка в моей практике. — Фрида подмигнула Абре.

Мици бросила на нее сердитый взгляд:

— Не могли бы вы приподнять меня, чтобы я не лежала, словно труп?

Фрида рассмеялась. Они подшучивали друг над другом, пока Фрида поворачивала рукоятку кровати.

Мици подняла руку, когда оказалась в сидячем положении:

— Тпру! Так хорошо, если вы не хотите, чтобы я достала до пальцев ног и поцеловала свои колени.

— Не нужно меня искушать. — И сиделка направилась на кухню. — Приготовлю вам чаю, а гостье какао.

Мици строго посмотрела на Абру:

— Итак. Ты уехала с Ромео, а вернулась с королем Лиром. — Абра опустила голову, а Мици, напротив, подняла, ее взгляд был полон нежности. — Не переживай, детка. Я вовсе не собираюсь тебя за это наказывать. Думаю, ты сама уже наказала себя более чем достаточно. И я не хочу тратить время на это. — Она крепко сжала руку Абры. — Господь подарил нам новый день. И что ты намерена с этим делать?

— Хочу окончить школу, найти работу и попытаться восстановить мосты, которые я сама сожгла.

— И многие хотели бы тебе в этом помочь.

— Да, я заметила.

— Что ж, девочка подросла. — Мици закашлялась. Она выпустила руку Абры, закрывая рот одной рукой, а другой показывала на пачку салфеток. Абра достала несколько и передала ей. Мици кашляла и пыталась отдышаться. Появилась Фрида и занялась больной, она помогала Мици откашляться: обняла и терла ей спину, потом забрала у нее салфетки и бросила их в мусорное ведро.

Мици откинулась назад, бледная и ослабевшая:

— У меня была пневмония. И мне никак не поправиться.

— Это небыстро, Мици. — Фрида взяла стетоскоп и стала слушать грудную клетку Мици.

— А там вообще есть сердце?

— Перестаньте разговаривать. Я как раз пытаюсь его найти. — Она насмешливо ухмыльнулась: — Вот оно.

— А теперь, когда вы выяснили, что я еще жива, как насчет чая?

— Сию минуту.

Для Абры было очевидно, что женщины постоянно так развлекаются. Фрида убрала стетоскоп и взяла планшет с привязанным к нему карандашом. Она сделала несколько пометок.

— Стабильное улучшение. — И ушла на кухню.

Абра пересела на кровать:

— У вас такой измученный вид, Мици.

— Кашель и попытки дышать выдавливают из моего тела не только мокроту.

Фрида принесла чай, какао и домашнее миндальное печенье, она сказала, что некоторое время будет заниматься обедом на кухне.

— Она пытается меня откормить.

— Пожалуйста, не сопротивляйтесь.

— И ты туда же. — Мици взяла печенье. — А как твоя музыка?

Абра пожала плечами:

— Наверное, я забыла все, чему вы меня учили.

— Вряд ли. А давай посмотрим? — Она кивнула в сторону пианино. — Ну-ка сыграй «Вожделенный тот край».

Абра поморщилась:

— Можно я сначала допью какао с печеньем? — Этот гимн всегда ассоциировался у нее с похоронами Марианн Фриман.

— Тогда давай быстрее. Я ведь не становлюсь моложе. — Мици с упоением слизнула крошки печенья с пальца. — Я составляю список песен, которые должны играть на моих похоронах.

Абра чуть не подавилась:

— Это вовсе не смешно.

Мици фыркнула:

— Видела бы ты свое лицо!

— Я сейчас вылью какао вам на голову!

— Во всяком случае, ты не чувствуешь себя здесь гостьей. А теперь двигай пятую точку к сиденью. Прошли долгие пять лет. Я хочу снова послушать, как ты играешь.

Абра отставила свою кружку и прошла к пианино. Она благоговейно пробежала пальцами по клавишам. Для разминки Абра сыграла гаммы, ее пальцы перебегали от одного края клавиатуры к другому. Потом девушка сыграла аккорды и переходы в консонанс.

А затем начала вспоминать песни, одну за другой. «Божья благодать», «Глубока любовь Христова», «Бессмертный, невидимый мудрый Господь», «Свят, свят, свят», «Сила в имени Иисуса». Один гимн сменялся другим без заминки. Часы Мици пробили, и Абра убрала руки с клавиатуры.

— Я знала, что ты никогда ничего не забудешь, детка. Очень на это рассчитывала.

Абра закрыла пианино и погладила полированное дерево:

— Эти строчки вдруг всплывали в моей памяти в самое неподходящее время.

— Наверное, когда Бог знал, что они особенно нужны тебе. А ты не пыталась писать свою музыку?

— Я? Понятия не имею, даже как к этому подступиться.

Мици пристально смотрела на нее:

— Ты не только изменилась внешне. Ты играешь по-другому. Из-под твоих красивых длинных пальчиков льется больше Абры. Ты должна просто играть и смотреть, что получится. Никогда не знаешь, что произойдет, если только не потеряешь веру.

Абра присела на край кровати:

— А как вы, Мици? Где-то припрятали собственные сочинения, в которые вложили свое сердце и душу?

Мици взяла Абру за руку и улыбнулась одними глазами:

— Это только ты, детка. Только ты — мое сочинение.

* * *