Мост в небеса. История убийства моих сестер и его последствий для нашей семьи

Эта книга не является художественным произведением. Она основана на судебных документах, полицейских рапортах, печатных и цифровых медийных источниках и интервью, которые я брала у людей, чьи имена вы увидите на этих страницах. Поскольку я сама была участницей тех событий, я включила в текст и свои собственные воспоминания.

Я приняла решение описывать произошедшее от третьего лица, чтобы представить его читателю со всех точек зрения. В диалогах пришлось в ряде случаев кое-что досочинить, однако отношения между персонажами и их взаимодействие основаны на реальных разговорах и часто содержат прямые цитаты.

Некоторые члены моей семьи попросили меня по причинам личного характера не упоминать в книге их имен, и я исполнила их просьбу. В остальном я старалась как можно строже придерживаться фактов и в описании событий, и в изображении их участников.

Река рыдает и стонет
глотает воспоминания
плюясь бурунами обиды
и смертельной тоски
в своем луковом горе
несолеными брызжет слезами
голосит под луной

Мост развалился

река под ним свирепеет
к тебе уже не добраться
страшусь утонуть
только машу тебе стоя в тине
но теряю из вида
мечты уносит потоком со скал
в холодный омут
и вот меня больше нет
я исчезла в рыдающем гуле
навевающем сон[2].

Джулия Керри

Пролог

В 1991 году я училась в школе на окраине столицы, мне было шестнадцать, и я была уверена в своей непобедимости. Я считала себя реально крутой. Вашингтон был тогда настоящим «городом смерти». По статистике в тот год каждый 1200-й его житель погибал насильственной смертью. Нашего мэра посадили, когда всплыло видео, на котором он курил с какой-то проституткой травку в номере мотеля. Однако за завесой порока Вашингтон продолжал оставаться городом сияющей чистоты – улицы, застроенные правительственными зданиями, всемирно известные музеи, толпы туристов в одинаковых сувенирных футболках и с фотоаппаратами «Кодак» в руках. На фоне скандалов мой родной город расцветал лишь пышнее, словно черпал жизненные соки из крови убитых.

Вот почему в Миссури, куда родители на семейном минивэне повезли нас с сестрой и братом на весенние каникулы, мы, помимо личных вещей, прихватили с собой с Восточного побережья тамошние замашки и свою воображаемую «городскую закалку». Целых два дня мы ехали через залитые солнцем типично американские кукурузные поля, расстилавшиеся между Мэрилендом и Сент-Луисом; мы были уверены, что бесславно скончаемся в том фургончике от фирменной скуки Среднего Запада еще до того, как пересечем Миссисипи.

Горькая правда, с которой нам предстояло столкнуться, заключалась в том, что, вопреки нашему убеждению, мы вовсе не были крутыми. Мы были неплохо обеспеченными тинейджерами из пригорода, упивавшимися подростковыми переживаниями и не имевшими ни малейшего представления о «городской крутизне», которой так кичились. На дворе стояли ранние девяностые, и насилие среди молодежи тогда еще шокировало. Даже в нашем родном Вашингтоне, «городе смерти», оно не казалось чем-то обыденным; нас все еще удивляли рамки металлоискателей, установленные в дверях нашей школы с целью обуздать разгул преступности. Тогда еще не случилось массовое убийство в школе «Колумбайн», и мы даже не догадывались, какой жутью обернется для общества трагедия такого масштаба.

Родители гнали наш синий фургончик на Запад через самый центр Америки, и нам казалось, что все опасности городской жизни остались позади, на Восточном побережье. Мы и представить себе не могли, с какой невообразимой жестокостью нам предстояло столкнуться, не знали, что нас ждет катастрофа, которая за одну ночь разрушит нашу жизнь. Вашингтон нас к такому не готовил. К такому вообще ничто не способно подготовить.

Мое имя Джанин, однако меня с пеленок называли Тинк, а потому это прозвище будет периодически появляться на следующих страницах. Эта книга – рассказ о жестоком преступлении и о моей семье. По жанру ее можно отнести одновременно и к криминальной документалистике, и к мемуарам. Я потратила бесконечное множество часов на изучение фактов, улик, свидетельских показаний, судебных документов, протоколов заседаний и статей в прессе. Я изо всех сил старалась честно рассказать обо всем этом на страницах книги, но я не претендую на беспристрастность, поскольку речь пойдет о моей семье. Я хочу, чтобы зазвучали голоса жертв этой трагедии, уже более десяти лет заглушаемые более громкими голосами и более сенсационными происшествиями. Настала их очередь.

Джулия и Робин Керри – мои двоюродные сестры. Том Камминс – мой родной брат. Это их история.

Глава первая