Мост в прошлое, или Паутина для Черной вдовы

– Ох ты, елки! – подхватился мэр, потирая пальцами заболевший затылок. – Давление, что ли? Голова заболела.

Виола дотянулась до ящика стоявшего рядом старинного комода, вынула упаковку каких-то таблеток и протянула мужу.

– Вот, возьми это, на работе выпей, – невинным тоном посоветовала она, поднимаясь, чтобы проводить его до двери.

Уже сев в машину, Орлов почувствовал, что в голове шевелится что-то такое… что-то, что произошло с ним, но чего он не помнит по какой-то причине. Но он быстро отогнал от себя эти мысли – предстояло серьезное обсуждение финансирования одного из важных проектов мэрии, и зацикливаться на мелочах Григорий Андреевич позволить себе не мог.

Оставшись одна, Виола, запахнув полы длинного полупрозрачного халата из небесно-голубого шелка, нервно прошлась по просторной гостиной, раздувая крылья тонкого носика, что являлось высшей степенью взволнованности.

– Как в тот раз… как в тот раз… – повторяла она чуть слышно. – Неужели… неужели же это то, о чем я думаю? Не может быть! Этого просто не может быть!

Она схватила мобильный и начала набирать номер, но потом почему-то передумала и отложила телефон.

– Нет, так нельзя, – пробормотала она. – Нельзя… нельзя… Нужно по-другому… Как-то иначе…

Она легко взбежала по лестнице наверх, в небольшую комнатку, в которой обычно жила, приезжая, Маша, села за туалетный столик и принялась рыться в ящиках. Там всегда оставались после Машкиных визитов какие-то исписанные листочки из блокнотов, клочки бумаги, салфетки и даже рекламные проспекты, которые в изобилии толкают в руки прохожих девочки-промоутеры. Машка всегда брала их и использовала в качестве записной книжки, когда под рукой не было чего-то более подходящего.

– Я почти уверена… да, это должно быть тут… – бормотала Виола, перебирая все это добро.

Но в многочисленных листочках никак не находилось ничего нужного, ничего, что могло натолкнуть Виолу на правильный путь. Интуитивно она чувствовала, что разгадка неприятных ощущений мужа кроется именно в этих записках, оставленных Машей, что именно в них она сможет найти ответ на свой вопрос. Близость Машки с Мариной всегда была Виоле непонятна и – более того – неприятна. Ей казалось, что Маша отняла у нее внимание Марины, заняла то место, которое прежде отводилось ей, Виоле.