Мосты

Когда мы пришли в училище, народ уже был в сборе. Ребята восхищались гимнастическим искусством одного из наших преподавателей - математика из группы Фэникэ, коренастого парня с толстой шеей, тонкой талией и плечами атлета.

Фэникэ улучил момент и тоже подошел к турнику. Начал крутить "солнце". При этом почти все время не сводил глаз с нашей вожатой. Наконец та не выдержала, подошла ко мне и взяла из моих рук китель Фэникэ. Да, у этого парня к девушкам был великолепный подход. Как у цыгана к лошадям.

Даже Захария, один из главных соперников Фэникэ, кончивший семь с половиной классов румынского лицея, слывший эрудитом и на всех переменах беседовавший с преподавателями о международном положении, сник, как цветок тыквы под градом, увидев, что Фэникэ выделывает на турнике. Бедный эрудит удалился с достоинством: не иначе пошел обсуждать с преподавателем международное положение.

А Фэникэ перестал крутиться, мягко и плавно соскочил. Потом вынул из кармана белоснежный платок и вытер слезы восторга у нашей преподавательницы, которая по совместительству была секретарем училищного комсомола. Потом стал обмахиваться тем же платком.

Вероятно, нам уже можно было отправляться в Резину. Захария как раз поймал за пуговицу коренастого математика и стал ему обрисовывать положение в Скандинавских странах. До Резины километров пятнадцать. Думаю, этого расстояния хватит, чтобы Захария успел развить все свои основные тезисы. Что касается меня, то, пройдя железнодорожный тоннель (впервые увидел такое сооружение), я почувствовал, что невероятно устал.

Паразиты "юнкерсы" снова бомбили железнодорожный мост через Днестр. Наши зенитки стреляли, но облачка разрывов стояли над самолетами как зонтики, защищающие их от солнца. Все же мост через Днестр хорошо охранялся зенитчиками, и немцам не удалось ни разу попасть в него. Хотя бомбили довольно часто, особенно на рассвете. Теперь весь груз "юнкерсы" высыпали на каменную гору за селом Чорна. Нам приказали спрятаться в посевах и ждать конца налета.

Мы с другими парнями оказались на винограднике. Поели вдоволь зеленого горошка, посеянного между рядами... Если на обратном пути нас настигнет еще одна бомбежка, бедному крестьянину придется на будущий год покупать горох на базаре.

В комсомол мы готовились месяца полтора. Но приняли нас одного за другим, без заминки.

Только Захарию немного помучили. Затеял он разговор о международном положении стран Черноморского бассейна и совсем увяз в балканской политике. Секретарь по пропаганде товарищ Томуш объяснил Захарии, чего он недопонимает...

Мы бережно дышали на непросохшую тушь собственных подписей, рассматривали подпись секретаря уездного комитета комсомола. Два красивых алых ордена смотрели на нас из открытого билета.

Только Фэникэ был зол. Что за люди собрались в укоме... Первый секретарь хромой, второй хромой, наконец третий тоже хромой.

- Но, понимаешь, у них, наверно, заслуги...

- Это я и сам знаю. Ты, сударь, скажи, зачем они подтверждают пропаганду, которую мне все время вдалбливали в казарме? На антисоветских плакатах большевиков изображали с рогами и хвостом. Хромцы, калеки целуются с самим дьяволом!

- Они же комсомольцы-фронтовики, раненые, чего ты хочешь? Тут тебе не королевская гвардия! - накинулся Захария на Фэникэ.

В заключение нас пригласили в длинный-длинный кабинет первого секретаря и поздравили с приемом в комсомол.

- Где должен хранить свой комсомольский билет член Всесоюзного Ленинского Коммунистического Союза Молодежи? - спросил товарищ Томуш.

- В нагрудном кармане, у сердца.

- Имеет ли право комсомолец оставлять свой билет?

- Ни в коем случае. Если дом загорится, и билет сгорит! - выпалил двоюродный брат Фэникэ. За этот чисто крестьянский ответ он получил исподтишка несколько тумаков. Несмотря на них, братец посмеивался глуповато и незлобиво, ожидая похвалы за находчивость. Но никто не обратил на него внимания. И, как всякий недалекий человек, он сначала простодушно удивился этому, а потом потускнел, как солнечный день, подпорченный туманом. Умора...

Поздравив и пожелав успехов, нас направили в уездный отдел народного образования - записаться в педучилище, где мы будем учиться заочно.

Выйдя из укома, двоюродный брат Фэникэ уселся на камень. Чего другого, а камней в Резине достаточно. Уселся, вынул из подкладки своей шляпы иголку с ниткой, зашил намертво комсомольский билет в нагрудном кармане.

- Так надежней.

- Не пойдешь с нами? - окликнул Фэникэ брата.

- Погоди, Фэникэ. Я хотел тебя спросить...

- Шагай быстрей! Что такое?

- Стоит и мне подавать документы?.. В эту, как ее...

- В педучилище? Нет, не стоит. Ни за что. Такой глупарь, как ты, и окончит училище?! Это же настоящее бедствие для села!.. Для крестьян, для их детей... Родители надеются вывести их в люди.

- Ежели так говоришь, вот пойду и запишусь в эту, как ее там... ну!..

Он потопал следом за нами, на ходу пряча иголку в подкладку шляпы.