Мосты (СИ)

Никого наверху она не увидела, но верёвка заскользила вверх, стуча по камням и извиваясь в воздухе. Словно махала на прощанье.

***

Когда на закате к скале подошла шлюпка, она приняла на свой борт бледную молчаливую женщину без вещей в наглухо застёгнутом пальто и сапогах. Экипаж «Причуды» не знал, как её зовут, и женщина назвалась Эргой.

Это имя Элья придумала себе в последнюю секунду. Она несколько часов просидела возле скалы, глядя на волны, но за это время её не посетило ни единой мысли о будущей жизни. Название «Густаро» мало ей говорило; в сознании всплывали только ассоциации с учебниками по географии, в которой Элья никогда не была сильна. Но даже это обстоятельство не вызывало тревоги.

Элья понимала только, что будет далеко, очень далеко от Саррета. Почему она не заставила его пообещать, что они ещё когда-нибудь встретятся? Хотя… что она могла? Если бы у неё было время продумать это прощание, оно бы, конечно, вышло совсем другим.

И она бы не осталась в памяти Саррета хнычущей дурочкой, неспособной вымолвить что-то членораздельное. Но сделанного не воротишь. И несделанного тоже…

Элья не видела, как на неё смотрят матросы и о чём со смешками переговариваются между собой. Поэтому ей повезло, что капитан лично взял на себя опеку гостьи. Был ли это знакомый Саррета, или тот ему просто хорошо заплатил?.. Сложно было это выяснить, не называя имён, а наводящие вопросы ни к чему не привели. Смирившись и с этим, Элья внимала рассказам высокого бородатого мужчины о стране, в которую они плыли, о мрачном, суровом но притягательном побережье Трескучего Моря, названного так из-за водрослей-трескунов — флоры, о которой Элья впервые слышала.

Капитан показал выделенную для неё каюту, но девушку пока совершенно не тянуло уединяться в этой коробке, освещённой единственным кристаллом. Она уселась на палубе — ближе к носу, там, где меньше всего дуло, и куда не долетал чёрный дым сгоравшего в топке угля. Сгущались сумерки. Море простиралось во все стороны — огромное и непостижимое. Элья так давно мечтала его увидеть — и теперь оно будет её окружать ещё недели три, если не больше. «Зависит от погоды», — говорил капитан. Смотри, сколько хочешь…

Иногда скалы, обломки Драконьего Хребта, выступали из воды чёрными кривыми силуэтами. Потом стали вырастать в фиолетовом сумраке маленькие и большие острова: и голые, скалистые, на которых сизыми тенями дремали птицы, и другие, покрытые лесом. Все они странно завораживали Элью. Глядя на них, она вдруг подумала о покое, который, несомненно, обрела бы, поселившись здесь. Откуда у неё была эта уверенность, Элья не знала, но вид разбросанных в море островов теребил в её душе какую-то тайную струну. Вернее, даже не теребил, а тянул, тянул, тянул…

Живут ли тут люди? В темноте домов не разглядеть, но кто знает… Впрочем, даже если не живут, то что с того? Так даже лучше. Построить бы шалашик, смастерить удочку — наверное, это легче, чем кажется — и затеряться в безымянном лесу… Никаких чужих стран, далёких материков; не нужно подстраиваться под незнакомую культуру, учить никогда ранее не слышанный язык, вертеться, пытаясь почувствовать себя своей среди толпы чуждых, как из другого мира, людей — и за всю жизнь не преуспеть в этом… Хотя Элья понимала, что в ней говорит отчаяние. Отчаяние — и невозможность поверить в то, что необходимо как-то и зачем-то продолжать жить. Она знала, что быстро ко всему привыкает — привыкнет и к новой земле.

Неожиданно к ней подошёл капитан.

— Не скучаете? — спросил он. — Может, всё-таки пойдёте в каюту? Холодает…

У Эльи что-то болезненно дрогнуло в груди — замечание заставило её снова с тоской и нежностью подумать о Саррете, о котором она забыла на целую минуту, засмотревшись на острова. По наставлению полицейского, Элья, когда собиралась, натянула свитер и тёплую накидку, а также сунула в карманы толстые перчатки — поэтому и не замёрзла за весь день, пока ждала шлюпку. По крайней мере, не до такой степени, чтобы отсиживаться в каюте.

— Что это за острова? — спросила Элья.

— Это земли Клана Альбатроса, — ответил капитан. — Говорят, впрочем, Клан Альбатроса сейчас там не живёт… Они вроде бы стали птицами. Какое-то страшное колдовство…

Его рассуждения о колдовстве Элья уже не слышала — она вдруг заметила рыжеватые отблески костра, плясавшие на стволах деревьев на крутом берегу одного большого острова, и шум в ушах заглушил голос капитана. И голос разума, наверное, тоже, потому что Элья вдруг сказала:

— Неправду говорят. — Потом повернулась к нему и попросила: — Позвольте мне, пожалуйста, сойти здесь.

***

Элье пришлось долго уговаривать опешившего капитана, но своего она всё-таки добилась. Шлюпка снова была спущена на воду, и какой-то старый матрос отвёз девушку к берегу.