Мотив Х

— А что написано на куртках? — спросила Лилья, пока двое мужчин наполняли канистру бензином.

— ММК, — сказал Муландер.

— Мусульманская молодежь Клиппана. — Утес покачал головой. — Хорошая идея — надеть именно такие куртки, когда нужно идти поджигать офис «Шведских демократов» в Бьюве. Возможно, они хотели показать, откуда они, но при этом не решились раскрыть личность.

— Я бы не придавал большого значения этим курткам, — сказал Муландер. — Номер машины значительно интереснее.

— Именно об этом я только что подумал, — сказал Утес. — Ты уже проверил его?

Муландер взглянул на Утеса, но у него не хватило сил еще и вздохнуть.

— Тогда извини.

— А вот и владелец. — Муландер щелкнул по картинке, которая развернулась на весь экран, и повернулся к остальным.

Хотя Лилья сразу узнала его, и они виделись вчера, прошло несколько секунд, прежде чем она поняла, что это шведский демократ Зиверт Ландерц.

16

Зиверт Ландерц был прописан в доме № 10 по улице Окервеген в Сондраби к востоку от Клиппана. Этот район так отчетливо напомнил Лилье жилой район Персторпа, в котором она жила, что у нее сразу же испортилось настроение. Очевидно, так и должен был жить шведский демократ. Не менее очевидно, чем то, что ей и Хампусу нужно поскорее было переезжать. Неважно куда, лишь бы она могла не видеть все эти флаги Сконе.

Не говоря уже о батутах. Почти на каждом участке обязательно стояла эта махина. Но прыгающих детей видно не было. Они, вероятно, лежали в своих постелях, и им читали «Майн Кампф» вслух вместо сказки на ночь.

— Вот он. — Утес кивнул в сторону дома на угловом участке перед ними, остановился у обочины, заглушил двигатель и отстегнул ремень безопасности.

Тем временем Лилья посмотрела в бинокль, изучая выкрашенный белой краской дом, стоящий посреди ровного участка с батутом и двумя флагштоками с флагами Сконе и Швеции.

— Ирен? Ты идешь?

— Подожди. Похоже, входная дверь открывается.

Действительно, вскоре показались две фигуры, которые вышли и направились к гаражу.

— Ты видишь, кто это?

— Высокий — это не кто иной, как Ландерц собственной персоной. Второго я не узнаю, но думаю, это его сын.

— Тогда, может быть, мы возьмем их сейчас, пока еще не слишком поздно? — Утес открыл водительскую дверь.

— Или поедем за ними и посмотрим, куда они направляются?

Утес остановился, задумался на несколько секунд, после чего закрыл дверь и с каменным лицом пристегнул ремень безопасности. Затем он подождал, пока темно-синий «Мерседес» выехал из гаража и двинулся на восток по Ведбивеген, после чего повернул ключ зажигания и поехал за ним. И все это без единого слова, что было для него в высшей степени необычно.

Лилья без труда поняла, что он злился на нее.

Она бы тоже злилась, если бы оказалась в подобной ситуации. Но правда заключалась в том, что она не доверяла ему как руководителю. Как офицеру полиции и следователю — да. Она не знала никого, кто был бы таким же ревностным и настойчивым, как Утес. Но никаким лидером он не был, и все это знали, кроме, наверное, его самого. В попытке заполнить образовавшуюся мучительную тишину она включила радио.

— Трое погибших и около двадцати раненых, в том числе несколько женщин и детей, — это свидетельство того, что пожар в общежитии под Квидинге — один из самых серьезных поджогов в Сконе за последние годы, — раздалось из динамиков. — По данным полиции в Бьюве, они отрабатывают несколько версий произошедшего, но в настоящее время у них нет конкретных подозреваемых. Согласно одной из версий, это была прямая реакция на пожар в офисе партии «Шведских демократов». Вот выдержка из интервью с местным председателем партии, Зивертом Ландерцем:

— Вы разместили на своей странице в «Фейсбуке» несколько адресов приютов для беженцев. Разве это не говорит о пособничестве нацистам и ксенофобским течениям, особенно учитывая недавний пожар?

— Ни в коем случае, — ответил Ландерц. — Это типичный левый бред, чтобы попасть в заголовки газет.

— Но общежитие в Квидинге было в списке адресов, которые вы выложили.