Мотив ветра (СИ)

На вопросительный взгляд Эхо я согласно кивнул. Да, характер Валентайнэйлда не изменился. Удивительный симбиоз расчетливого мстительного лича, интереса ради препарирующего живых и не очень, и эльфа, навсегда застывшего в подростковом возрасте, с тем же мягким теплым взглядом. Только эмоции редко пробиваются у мертвого друга. И байки про то, что личи будут жить пока, не умрет их палач – бредни. Иристаэль мертв, а Валет все еще в посмертии. Я тихонько прикрыл глаз и осторожно окликнул некроманта. Радостный Вален резко обернулся и нахмурился, увидев, как сжались мои губы в тонкую полоску. Надо сделать это сейчас, потом времени не будет.

- Что такое Тень? – осведомился друг, перебирая пальцами край своей белой шелковой туники.

- Прости, Вален, но ты будешь жить вечно, – чуть слышно выдавил я и коснулся рубиновой подвески. Перед мертвым эльфом зависло горячее, благодаря стазису, сердце и голова его палача, навсегда застывшая в гримасе ненависти. Валентайнэйлд застыл и тут же произошла страшная перемена в эльфе.

Сиреневые глаза покраснели, запах ненависти и смерти стал сильнее. Ньяль схватил мою ладонь, и я ее сжал. Удивительно спокойно за этим наблюдали драконы, с их точки зрения месть была хорошей штукой. А уж съесть сердце врага и вовсе прекрасно.

Но личу не нужна плоть и кровь что бы жить. Мой друг никогда не позволял инстинктам взять верх над разумом. Но сейчас это была Высшая нежить Сато. Плоть палача слишком желанна для Валена. В старых писаниях, которые нам только удалось найти, говорилось о необходимости насыщения плотью своего врага, умертвившего лича. Важными составляющими были мозг и сердце. Бытовало мнение, что сердце давало личу силу, которой обладал его враг при смерти, мозг дарил живому мертвецу воспоминания и знания. И после мести Высшая нежить продолжит свое посмертие, только когда жажда крови и мести в ней успокоится. Валентайнэйлд должен был поглотить Иристаэля, чтобы унять тьму и смерть внутри.

Друг, как завороженный взял в ладони чужое сердце. Они тут же окрасились в алый. Ноздри лича затрепетали, острые клыки обнажились. Никогда не забуду его лицо в этот момент. Рубиновые глаза пылали таким непередаваемым огнем эмоций, что сердце замирало в священном страхе. Казалось, происходящее могло вдохнуть в мертвое сердце Валена жизнь. Эльф закрыл глаза и впился клыками в сердце твари, убившей его. Его тело задрожало и по подбородку стек багровый сок жизни. Лич жадно отрывал куски еще горячего, но мертвого сердца своего врага и тихонько мурчал от наслаждения. Клыки нежити жадно терзали горячую плоть. Все же смерть имеет свои права на всех из нас. Кем был Валет и кем стал. От самой гармоничной и мирной расы и до беспощадной Высшей нежити, не брезгующей каннибализмом. Отпечаток костлявых пальцев всегда будет висеть над Валентайнэйлдом. Но он пережил самое страшное – свою смерь, что будет с личем дальше?

Мы с Эхо не могли оторвать испуганного взгляда от насыщающегося мертвого эльфа. Торжество жертвы над мертвым палачом. Вален доел сердце и принялся за голову. Совсем не по-эльфийски он прошипел какое-то заклинание, и отрубленная голова надежно зависла над землей. Окровавленными губами друг жутко улыбнулся. Тонкие пальцы обзавелись черными кривыми когтями. Умело некромант раскрыл череп когтями и осторожно извлек мозг. К моему горлу подкатился тошнотворный комок. Спазм сдавил грудь и горло. Сердце застучало с бешеной силой. Наверное, под маской мое лицо приобрело благородный оттенок. Я успел увидеть, как нежить начала поглощать серое вещество Иристаэля и бросился к ближайшим кустам.

Озабоченный шаман дернулся за мной. Вот уж нелицеприятная была картина. С завтраком я прощался долго и мучительно. Казалось, все прошло, но стоило лишь подумать о произошедшем и рвотный спазм снова брал над телом контроль. Когда все кончилось, пошатываясь, я встал с колен и отцепив с пояса фляжку с водой жадно пил. Горло неприятно першило. Бледный саюши заставил меня прожевать и проглотить какие-то травы и не успокоился, пока я не выпил стакан заваренного ромашкового чая для нервов. Удивительно, но демон остался не шокирован произошедшим. Это я испытывал отвращение, смешанное с шоком. Ньяль подхватил меня на руки и усадил на Пепельную Тень, услужливо припавшего к земле. Огнепалящие были очень встревожены моим поведением. А умывшийся от крови лич долго-долго просил прощения за эту отвратительно ужасную сцену. Я лишь молча покивал и обессилено облокотился на партнера, чувствуя, как разум погружается в транс.

- Простите, что заставил волноваться. Я слишком впечатлительный, – спустя полтора часа тихонько сказал я, садясь ровно. Мы отлетели от Таруука и скоро весь клин должен был нагнать нас. Солнце уже вышло из-за горизонта. Валентайнэйлд погрузился в дрему, завернувшись в кожаный плащ. Магией он примотал себя к широкой спине черного дракона. Лич мог находиться на солнце, но не любил дневное время, предпочитая не расходовать силу понапрасну.