Мотивация человека

Я, не колеблясь, пожертвовал моей растущей популярностью врача и расширяющейся практикой лечения неврозов, в каждом случае душевного страдания отыскивая прямую сексуальную подоплеку… однако молчание научного мира, сопровождающее мои лекции, пустота, образовавшаяся вокруг моей персоны, и распространяемые обо мне сплетни и слухи постепенно заставили меня понять, что утверждения о роли сексуальности в этиологии неврозов отнюдь не могут восприниматься аналогично другим научным допущениям… тем не менее я все больше убеждался в общей объективности сделанных мною наблюдений и выводов, сохранял моральное мужество и верил в свою способность мыслить… Таким образом, шаг за шагом, я понял, что на мою долю выпал жребий подарить миру чрезвычайно важные открытия, и подготовил себя к судьбе некоторых первооткрывателей.

Я так обрисовал себе эту судьбу:…официальная наука не будет замечать меня в течение моей жизни. Через несколько десятилетий после моей смерти кто-то, конечно, наткнется на те же, сегодня несвоевременные, знания, станет знаменитым, и, таким образом, обо мне станет известно как о предвестнике новой эры, которого просто не могли услышать. Между тем я, подобно Робинзону Крузо, устраивался на моем необитаемом острове с максимальной степенью комфорта. Когда я оглядываюсь на эти пронизанные одиночеством годы… мне кажется, что я возвращаюсь в прекрасную и героическую эпоху.

Фрейд пишет, что он имел сознательное намерение обнаружить сексуальную этиологию неврозов и подчинил этой цели свою повседневную врачебную практику. Однако, объясняя свое упорство перед лицом враждебности других, он говорит о двух стабильных мотивационных диспозициях своей личности: а) стремлении к славе научного первооткрывателя и б) отсутствии страха перед отвержением со стороны коллег (т. е. наличии сильной веры в себя). Подобно большинству людей, Фрейд сформировал четкие представления о своих основных жизненных мотивах. Такие мотивы обладают гораздо большей личностной значимостью, нежели временные намерения, идентифицируемые в лабораторных условиях. На их основе осуществляется толкование этих намерений, структура которого во многом повторяет структуру интерпретации, сделанной Фрейдом в связи с его повседневными, сознательными решениями (см. выше).

Но можем ли мы ему доверять? Наш вывод, что Фрейд имел сильную потребность обрести славу, сам по себе указывает, что он что-то недосказал. Фрейд настаивает, что он хотел одного: быть научно корректным, однако сравнение своего положения с положением Робинзона Крузо и мечта о посмертной славе свидетельствуют, что на самом деле Фрейд стремился к величию. Кроме того, он подозрительно часто заявляет о своем безразличии к мнению других людей. Если бы его действительно не волновала позиция окружающих, то он не стал бы так часто упоминать об их враждебности. И это Фрейд — человек, который научил нас настороженно относиться к словам других людей об их собственных мотивационных состояниях и диспозициях!

Основная научная ценность ранних работ Фрейда заключается в том, что он доказал: те мотивы, которые опосредуют повседневную деятельность человека, нередко скрываются в бессознательном. Особенную изобретательность Фрейд проявил при анализе сновидений. Ему удалось доказать, что даже ряд самых необузданных мыслей, появляющихся в сновидениях, в действительности обусловливается бессознательными желаниями, которые можно вывести на свет с помощью техники психоанализа. Приведем простой пример: