Мотивация человека

Преодолеть чрезмерно общие теории помогли психологии новаторские исследования, проведенные такими учеными-этологами, как Лоренц (Lorenz, 1952) и Тинберген (Tinbergen, 1951). Эти авторы работали над идентификацией сигнальных раздражителей, которые «запускают» инстинктивное поведение у низших животных. Например, уже давно известно, что в весенний период самцы колюшки (вид рыбы) часто атакуют других самцов. Отсюда, на первый взгляд, следует, что у колюшек есть «инстинкт» агрессии. Однако Тинберген убедительно доказал, что эти агрессивные реакции вызываются именно определенным ключевым стимулом (сигнальным раздражителем), а именно красной окраской брюшка других самцов колюшки, появляющейся лишь в определенное время года. Сделав различные по размерам, форме и цвету макеты колюшки, Тинберген показал, что самцы колюшки нападают только в том случае, когда видят красное брюшко. Он и другие этологи привели множество аналогичных примеров, доказывающих, что такие специфические реакции, как следование за объектом, нападение, клевание и т. д., вызываются четко определенными сигнальными раздражителями.

Отметим, что в сравнении с ранними теориями инстинктов этологическая теория характеризуется важным смещением акцентов. Первоначально исследователи изучали прежде всего инстинктивное поведение. Этологи же сконцентрировали свое внимание на особенностях индивидуального восприятия и на сигнальных раздражителях, которые «запускают» механизмы поведения. Несмотря на то что этологи учитывали паттерны демонстрируемого поведения, основным предметом их исследования были процессы, подготавливающие итоговое действие. Например, заметив красное брюшко соперника, самец колюшки начинает агрессивные действия, варьирующие по скорости, направленности и форме в зависимости от агрессивных действий других самцов.

Ранние теории инстинктов были отвергнуты как неприменимые к объяснению человеческого поведения. Дело в том, что в отличие от низших животных люди не демонстрируют фиксированные, инвариантные паттерны поведения. Однако теперь перед учеными возник вопрос: не подвержены ли люди, как и низшие животные, влиянию со стороны едва уловимых видов сигнальных раздражителей. То есть не «включается» ли наше поведение «изнутри» под воздействием определенных сигнальных раздражителей, которые мы воспринимаем таким же образом, как и самец колюшки, «включающийся» при виде красного брюшка другого самца колюшки? Как бы то ни было, паттерны поведения, «запускаемого» в людях, могут быть менее жесткими и, соответственно, более гибкими, нежели «включаемое» поведение других животных. Вероятно, именно аффективное, или эмоциональное, возбуждение «запускает» процессы человеческого научения и, таким образом, приводит к принятию конкретных паттернов поведения, функция которых заключается в поддержании позитивного эмоционального состояния или в освобождении от негативных эмоций. Кроме того, сами по себе сигнальные раздражители, определяющие поведение человека, могут быть гораздо менее специфическими, нежели сигнальные раздражители, детерминирующие поведение низших животных. «Человеческие» сигнальные раздражители ассоциируются скорее с паттернами, или последовательностями стимулов, чем с вторичными стимулами (т. е. стимулами, источником которых является та или иная реакция). Действительно, гораздо легче представить себе человека, активно ищущего сигнальные раздражители с помощью гибкой смены паттернов поведения, нежели предположить, что мы действуем исключительно под влиянием фиксированных инвариантных паттернов реакций, вызываемых общими типами сигнальных раздражителей. В целях удобства позвольте мне в дальнейшем применительно к человеку называть эти гипотетические сигнальные раздражители естественными мотивами. Давайте рассмотрим некоторые из доказательств их существования.

Доказательства существования естественных мотивов человека

Сенсорные стимулы

Уже давно известно, что определенные ощущения приносят удовольствие, в то время как другие — страдание. К первым стремятся, а вторых стараются избежать. Согласно результатам исследования Эйнждела (см. Woodworth, 1938), практически при любой степени концентрации сладкие растворы ассоциируются с удовольствием, тогда как кислые, соленые и горькие воспринимаются как приятные только в тех случаях, если они характеризуются слабой концентрацией (рис. 4.1).

Рис. 4.1. Превалирование приятных или неприятных ощущений как функция уровня концентрации того или иного вещества в растворах, принимаемых испытуемыми внутрь. На оси ординат в процентах отображена степень приятности (выше нуля) и неприятности (ниже нуля) ощущений. На оси абсцисс отображен уровень концентрации различных веществ в растворах. Полной длине отрезка соответствуют 40-процентный раствор тростникового сахара, 10-процентный раствор соли и 0,004-процентный раствор хинина сульфата (Engel, cited in Woodworth, 1938)