Motörhead. На автопилоте

Я никогда раньше не встречался с Оззи и его музыкантами, мы познакомились в этом туре. Руди Сарзо и Томми Олдридж были приятные чуваки, но тихие. Типичные басист с барабанщиком. Ритм-секция никогда не привлекает к себе много внимания, если только группой не командует один из них. Гитаристом у Оззи тогда был Рэнди Роудс, и он был птицей поважнее. Кажется, они с Оззи вместе писали песни. Но главное, что я о нем помню, это что он был никудышным игроком в «Астероиды»: по пути через Америку мы везде находили игровые автоматы, и я все время выигрывал у него в «Астероиды». Мы с Рэнди сдружились, и я очень огорчился, когда на следующий год он погиб в авиакатастрофе. Но я вынужден сказать, что при жизни он не был таким гитаристом, каким стал после смерти. С ним получилось, как с Бобом Калвертом: человек, которого при жизни более-менее игнорировали, потом вдруг оказывается гением. Рэнди, конечно, был хорошим гитаристом, но он не был таким великим новатором, как о нем стали потом говорить. Когда я умру, Бог его знает, что обо мне будут говорить!

Оззи был милый, он и сейчас такой. Совершенно ненормальный, но милый. Разумеется, трудно остаться нормальным, когда на каждом твоем концерте люди бросают на сцену дюжину голубей с переломанными ногами и крыльями. Ему под ноги прилетали и другие предметы: лягушки, живые гремучие змеи, голова оленя, голова быка – и все из-за той истории, когда он откусил голову голубю во время встречи с представителями своего лейбла. Не знаю, как после этого тура он продолжал работать. Он, наверное, был постоянно на взводе, ежесекундно ожидая, что в него швырнут еще чем-нибудь. Ему можно только посочувствовать, да?

В этом туре Оззи пришлось нелегко. Он чуть не сдох в этом забеге: он метался от вершин взвинченности до самых глубин отчаяния и слишком много всего употреблял. В начале тура мы все время находили его лежащим ничком, в отрубе. В конце концов его девушка (а в дальнейшем – жена) Шэрон взяла дело в свои руки и вытащила его из этого болота, и это было круто. С тех пор мне самому пришлось иметь дело с Шэрон, и не все всегда шло гладко, но этой заслуги у нее не отнять. Вы бы больше не услышали новых альбомов Оззи, если бы не Шэрон, и я думаю, что Оззи первым это признает.

Поначалу американцы не очень-то врубались в Motörhead. Во время тура с Оззи много у кого из публики челюсти попадали на пол. В некоторых местах люди врубились сразу: на обоих побережьях, в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе, прием был восторженный. Мы понравились в Детройте и Чикаго – мы до сих пор постоянно туда ездим. В Огайо тоже было хорошо, и Техас мы пусть не с первого раза, но покорили. Но в остальные города мы в тот первый раз могли и вовсе не приезжать – они смотрели на нас как баран на новые ворота. Мне кажется, на Среднем Западе многие нас просто испугались; публика, как правило, понятия не имела, кто мы такие. Один американский лейбл, Mercury, издал Ace of Spades, но никто, кажется, не был в курсе. Они ничего не сделали для рекламы альбома (подумать только!). Так что каждый раз на сцену выходила никому не известная группа.

Но у нас были свои фанаты. Например, Ларс Ульрих. Он тогда еще был не барабанщик Metallica, а просто подросток из Лос-Анджелеса. Он нас обожал. И, кстати, возглавлял американский фан-клуб Motörhead, состоявший, я полагаю, из таких же подростков, тоннами скупавших импортные пластинки. Эти ребята фанатели от так называемой «новой волны британского хеви-метала», которая как раз тогда набирала силу. Некоторым группам повезло быть частью этого движения – например, Iron Maiden на этой волне стали суперзвездами. Нам оно не особо помогло. Мы появились раньше – а новый всплеск нашей популярности случился немного позже, чем бум метала и хард-рока конца 80-х.