Моторы заглушили на Эльбе

— Поразить цель с первого выстрела — дело непростое, — вступил в разговор командир батареи. — Нужна предельная слаженность в действиях всего экипажа. Чтобы как по нотам разыграть.

Бойцы внимательно слушали офицеров. Вспоминали, как учились искусству взаимодействия в экипаже на занятиях, Этот первый бой как раз и будет настоящей проверкой их слаженности.

— Верно ли я понял вас, товарищ капитан? — прервал минутное молчание сержант Тавенко. — Я, к примеру, поведу машину по полю, словно швея ниточку потянет, а Сытытов клюнет пушкой, как иголкой…

— И что получится из этого шитья? — засмеялся Сытытов.

— Будет та еще вышиваночка! Не крестики, а кресты для врагов, — ответил Тавенко.

— Неплохо. Только вот пословица говорит: куда иголка, туда и нитка. А у тебя получается наоборот: за ниткой иголка, — съязвил Сытытов.

— Тебе, Игорь, не все ли равно? Были бы черные кресты для фашистской погани!

— Да, без Петра я мало чего стою, — сказал Сытытов. — Самоходка не танк: у нее башня не вращается. Не сумеет Тавенко навести машину на цель — и мы с заряжающим Плясухиным ничего не поделаем.

— Не бойся, Сыт, я тоже жить хочу и тебя не подведу, — снова тянул на веселое Тавенко.

— Дри чем здесь «бойся» или «не бойся», «хочу» или «не хочу»? — горячился Сытытов. — Тебе, Петр, все шуточки…

— Та я ж за всех болею! Не сумею я своевременно сманеврировать и занять выгодную позицию, не помогу тебе, Сыт, навести орудие в цель, тогда не ты врага, а он тебя пристукнет, а заодно и меня. А я ж, ей-богу, не хочу умирать! — объяснял Тавенко. — Правду я говорю, товарищ капитан?

— Истинную правду, — с готовностью отозвался Пузанов. — О жизни надо думать в бою. Ради жизни идем в бой…

Команда «По машинам!» прервала разговор.

Командир полка и его заместители стояли у обочины, наблюдая за выдвижением батарей. За городом 1-я и 3-я свернули направо. Куницкий повел свою вдоль реки на юг к видневшемуся вдали селению. Резервная — лейтенанта Емельянова — направилась к расположенному неподалеку небольшому лесу…

Как прошел первый бой? Меня интересовало буквально все. Наиболее характерными были действия экипажей 1-й батареи. О них мне говорили Пузанов, Ханукович, Марычев, Сытытов…

Командир 39-го стрелкового полка 4-й Бежицкой стрелковой дивизии радостно встретил самоходчиков.

— Трудновато пришлось нам без поддержки танков и САУ, — говорил он глухим, охрипшим голосом, и видно было, как вымотался комполка, за этот тяжелый день. — Сегодня противник уже не предпримет атаки. Но завтра наверняка попытается еще раз нажать, чтобы сбросить нас с плацдарма. С вашей помощью мы сорвем его планы.

Комбат Ханукович побывал у начштаба полка и командира стрелкового батальона, уточнил задачу. Отдавая боевой приказ, он особое внимание обратил на маскировку, изучение местности и наблюдение за противником.

Офицеры направились на рекогносцировку огневых позиций и путей выдвижения к ним. Затем по намеченному маршруту провели механиков-водителей. После того как командиры машин поставили задачу своим экипажам, Пузанов и Ханукович побеседовали с воинами различных специальностей. По заданию парторга батареи младшего лейтенанта Новожилова наводчик орудия коммунист сержант Василий Першин выступил перед наводчиками батареи, рассказал о своем боевом опыте, а механик-водитель коммунист ефрейтор Степан Рыбаков — перед батарейными механиками-водителями.

Как только стемнело, экипажи заняли основные огневые позиции, отрыли окопы для самоходок, тщательно замаскировали их. Командиры машин и механики-водители прошли маршрутами, которые вели к запасным огневым позициям. Ханукович и Пузанов побывали в экипажах, проверили, насколько бойцы уяснили задачу, как отрыты окопы, хороша ли маскировка ОП.

Вскоре принесли в термосах завтрак — кашу с мясом и чай. После горячей пищи и ночных забот клонило ко сну. Однако напряженное ожидание боя брало верх — бойцы не спали. Их взоры были обращены не на восток, где с утренней зарей занимался новый день, а на запад: там, за легкой дымкой тумана, притаился враг.

Утро выдалось тихое, безветренное. Поднявшееся над лесом, за рекой Турия, солнце светило ярко, предвещая хорошую погоду.

Передний край обороны стрелкового полка проходил по западным скатам небольших высот. Местность впереди была открытая. В глубине обороны гитлеровцев, правее огневых позиций батарей, виднелась роща. По словам командира стрелкового батальона, туда после неудавшейся атаки отошли немецкие танки.

К утру в окопах с обеих сторон воцарилась тишина. Казалось, уснули «ракетчики», будоражившие ночную тьму. Не слышно стало и пулеметных очередей, которыми фашисты в ночное время «поддерживали дух» своего воинства.

— Что-то не похоже на войну, — прервал молчание наблюдавший за противником Сытытов.

— Немцы чаек попивают, — молвил Тавенко.

— Они больше кофе любят, — уточнил Сытытов. — Однако трапеза их затянулась.

— Тебе, Игорь, вижу, не терпится. Нас еще спозаранку накормил дядя Костя. А у гитлеровцев — распорядок. Я их давно знаю, — сказал Тавенко.