Моцарт

– Для вампира ты так по-человечески переживаешь за эту девушку, – чуть сощурилась Сильвия, – что если это не любовь, то что же? Что это… это… не может быть, она же раздевается! Моцарт, ты только посмотри, она… Нет, не смотри, чего ты там не видел?! Ишь как вылупился сразу! Все вы мужчины – кобели, жеребцы, козлы и сволочи! Я, может, тоже так раздеваться умею… правда, не на шесте… и не вниз головой… и не врастопырку…

– Сильвия, – чуть изменившимся голосом вдруг попросил Викентий, – вы не могли бы подержать за руки вашего приятеля? Боюсь, что он слишком впечатлителен.

В ту же минуту, без предупреждения, погас свет, а музыка загрохотала ещё громче. Мне показалось, что я услышал тихий вскрик и какой-то звук, похожий на сочное разбивание арбуза. Через мгновение прожекторы включились вновь, но девушки у шеста уже не было. На сцене алели свежие капли крови, и вышколенные официанты разносили наполненные красным фужеры «за счёт заведения». Я почувствовал, как чёрная пелена ярости заволакивает сознание. Сильвия, всё поняв, вцепилась мне в левую руку, на правой всем телом повис Вик. Разумеется, я сбросил обоих меньше чем за полминуты, но этого короткого отрезка хватило, чтобы слегка протрезветь…

– Пожалуйста, она здесь, я уверен, – едва сдерживаясь, шептал волгоградский вампир. – Они выведут её на сцену, одурманенную, загипнотизированную месмой, но это будет наш единственный шанс. Я смогу подхватить её очень быстро и успеть добежать до выхода, и тогда… Обещаю, они все ваши! Все, кто бросится в погоню. Люди не пойдут, никто не посмеет лезть в разборки вампиров. А как только я вынесу её на свежий воздух, то, клянусь чем угодно, вернусь и помогу вам!

– Точно втюрился, – подмигнула мне герцогиня. – Знаешь, я, пожалуй, выпью и тоже во всём этом поучаствую. Мой папа научил меня с тридцати шагов бить пулей в туза.

Я промолчал, ограничившись лёгким кивком. После того, что здесь только что произошло, рассуждать о чём-либо уже не хотелось. Только убивать. Причём не одних вампиров…

– Здесь нет простых людей, – правильно поняв мои мысли, быстро объяснил Вик, поводя пальцем справа налево. – Учёные и политики, врачи, школьные учителя, журналисты, толерантный и интеллигентный народ. Проблема поиска диалога и компромисса с нами ставит человечество в непривычные рамки, проверяя гибкость морали и на ходу придумывая новые правила поведения в социуме.

– Вы убьёте и их.

– Разумеется, но не сразу и по одному. Это вселяет некую надежду в остальных. Люди всегда готовы принести в жертву других людей для успокоения собственной совести и достижения нестойких идеалов межвидового братства.

– Это грязь, – продолжил я.

– Это реальность, – хмыкнув, поправил Вик. – Но иногда даже мне хотелось бы знать, а что думает по данному поводу Господь Бог? Или ему уже всё равно…

– Заткнитесь оба, – невежливо оборвала нас Сильвия. – Смотрите, вон она!

Мы с Виком замерли – под томную и тягучую музыку на маленькую сцену вывели нашу недавнюю знакомую. На Рите был длинный шёлковый плащ почти до пола и капюшон, прикрывавший голову. Под одобрительные аплодисменты зала, свист и выкрики тот же официант, что обслуживал наш столик, широким жестом сорвал с неё плащ.

– Сидеть! – Теперь уже мне пришлось навалиться на плечи Вика, удерживая скрипящего зубами вампира.

Впервые вижу, чтобы кровососа переполняла такая ярость по отношению к себе подобным. Сильвия права, эта светловолосая девушка действительно значит для него куда больше, чем просто соседка по квартире.

– Браво! Просим! Покажи нам, на что ты способна, детка!

Бледная Рита, в каком-то тесном, маленьком и блестящем нижнем белье, начала осторожно двигаться в задумчивом, слышимом только ей ритме. Зрители повернули головы: в отличие от профессиональных танцовщиц она, возможно, была более неуклюжей и неуверенной, но в каждом её движении сквозила какая-то первозданная чистота. Рита была похожа на простую крестьянскую девушку, решившую искупаться в летнюю жару подальше от чужих глаз и не догадывавшуюся о своей грации и красоте. Если бы бедняжка хоть на миг могла представить, сколько народу сейчас нагло любуется её прелестями, наверное, для неё это было бы неприятным шоком.

Я отлично знаю, что в теле человека порядка пяти-шести литров крови. Значит, если разделить кровь прошлой жертвы по бокалам, розданным в качестве предварительного бесплатного угощения, то около двадцати вампиров слегка утолили первый голод, но в зале их не меньше тридцати.

– Кажется, она тоже намерена раздеваться? Ну и традиции у вас в светлом будущем города-героя Волгограда…

– Месма, вампирский гипноз, – нехотя пояснил Вик. – Рита просто не понимает, что с ней и что она делает. Моцарт?

– Да, господин, – поклонился я, так как именно в этот момент прилизанный официант уточнил, не угодно ли ещё чего-нибудь.

Вик покачал головой:

– Моцарт, не поворачивайтесь. Музыка убыстряется, как только мелодия закончится, они погасят свет. Вы готовы дать мне слово, что прикроете мою спину? Тогда я попытаюсь вывести отсюда обеих девушек.