Моцарт

Пока обалдевший вампир подбирал гневные слова отповеди, девушки переглянулись и дружно решили оказывать ему моральную поддержку из кафе-бара на первом этаже. Куда, собственно, они мигом и упорхнули ещё раньше меня. Викентий уныло прослушал их лёгкие шаги вниз по лестнице, поднял на меня скорбный взгляд и помахал рукой:

– Вали. Сам справлюсь. И – да, имей в виду, в полночь нужно будет уйти уже мне. А ты посидишь с девчонками.

– Хорошо.

– Но никаких ночных клубов и кабаков! Ты с ними плохо сочетаешься, а я не хочу, чтобы в Саратове повторилась история достопамятной волгоградской пивной. Что вы, вообще, за народ такой, ангелы… Спите и видите, как бы дать кому по башке?!

– Не все такие.

– Ага, только мне достался ты, а не розовощёкий амурчик с крепкой репкой! Иди уже, без тебя тошно…

– У меня ещё есть несколько минут.

Если бы я ушёл прямо сейчас, это было бы нечестно и не по-товарищески. Хотя что я говорю, боевой ангел банальному кровососу и близко не товарищ. Вынужденное временное взаимовыгодное сотрудничество – не более. Каждый из нас преследует свои интересы и каждый получает, что хочет. Если это и самообман, то пока он всех нас худо-бедно устраивает…

Мы вместе вышли в коридор, поднялись этажом выше, нашли пожарную лестницу, и Вик мгновенно скрутил с люка маленький нелепый замок. Наверх он также слазил смело, солнце уже ушло. Теперь главное, чтобы никто не заметил, как он будет таскать трупы на крышу. Я прикинул время: в принципе, могу рискнуть. Молодой вампир уважительно пожал мне руку, когда я в минуту притащил ему мертвяка, застреленного Сильвией.

– Второго возьмёшь сам, мне нельзя опаздывать.

– И так помог по самое не балуйся! Родина тебя не забудет, она никому такого не забывает. – Вик одной левой легко приподнял зомби за шиворот, китайским акробатом взлетел по лесенке, скрылся в зеве люка, и, уже уходя, я слышал, как что-то тяжёлое бросили на крышу.

Отлично, надеюсь, дальше он справится сам. В конце концов, именно вампиры умеют лучше всех прятать мёртвое тело. И своё любимое, и чьё-то недоеденное…

– Моцарт, подождите меня-а! – раздался девичий голосок, когда я вышел из отеля и быстрым шагом двинулся вниз по улице. Пришлось остановиться.

Запыхавшаяся Рита догнала меня почти бегом, без объяснений взяла под руку и потащила за собой. Хорошо ещё хотя бы в том направлении, куда я и сам до этого двигался. Когда мы отошли, наверное, шагов на тридцать, мне всё-таки пришлось её спросить:

– Что-то случилось?

– Нет, – натянуто улыбнулась девушка. – Всё в порядке. Просто захотела подышать свежим воздухом, в баре так накурено. Вы не против?

– А… э-э…

– Сильвия очень занята, на спор пьёт коньяк с какими-то местными бандитами. Не понимаю, о чём можно говорить с мужчинами, через слово повторяющими «чётко», «реально» и «конкретно»…

– Но я немного занят.

– Я не буду вам мешать, честное слово, – взмолилась она, вцепившись в меня обеими руками. – У вас деловая встреча, я вас немного провожу, и всё. Только не подумайте ничего такого! Я не навязываюсь. Не прогоняйте меня, пожалуйста…

Да ради бога, не жалко. Вполне можем прогуляться и вместе. Ночной Саратов оказался красивым и тихим городом. Не в плане какой-то особенной тишины – музыка в кафе звучала, быть может, ещё громче, чем в Волгограде. Нет, речь скорее о некой удивительно сонной и расслабляющей атмосфере. Здесь было легко дышать, легко бродить, легко улыбаться прохожим. Но тем более странно было верить в тёмные силы, таящиеся в глубине этих тихих улочек. По крайней мере, когда мы спустились к реке и шли вдоль набережной, к месту встречи, я не ожидал, что нас остановят…

– Здравствуйте, дяденька. – Из кустов вынырнули трое шустрых мальчишек от силы лет девяти-десяти. – А дайте закурить?

– Я не курю.

– А чё так невежливо? Ты у тётеньки своей спроси, может, у неё есть.

– Мы оба не курим.

– А если мы найдём?

Рита вздрогнула и сунула руку в сумочку, за кошельком. Я успокаивающе похлопал её по плечу:

– Не надо.

– Надо, надо, дядя, ты бы шёл себе, а мы с тётенькой посидим…

– Какая я вам тётенька?! – вздрогнув, опомнилась Рита, изо всех сил стараясь выглядеть строгой, как учительница. – А ну, марш по домам! Вы из какой школы? Я вот завтра с вашим директором поговорю!

Мальчики переглянулись и без улыбок достали из карманов складные ножи. Что ж, подростковые банды были во все времена, это естественно и противоестественно одновременно. В городах старой Европы сироты сбивались в шайки, обирая пьяных, воруя на базарах, а иногда и откровенно грабили женщин и стариков. Эти дети никого не боялись, потому что им нечего было терять и падать ниже тоже некуда. Их ловили, избивали, даже вешали, но искоренить это зло не удавалось практически никому…

– Сумку, цепочку и сотовый, – цедя слова сквозь зубы, потребовал самый рослый мальчик. И вот именно это показалось мне подозрительным.

Я жестом остановил полезшую за телефоном Риту, закрыл её спиной и попросил ребят:

– Улыбнитесь.

– Чего? – Их лица приняли надменно-презрительное выражение. Подростки изо всех сил старались выглядеть крутыми и непобедимыми.

– Улыбнитесь. Все трое.