Моцарт и его время

письма, посвященного рассказу о том, как радушно его встретили в Мангейме («мадам Каннабих была вне себя от радости», «все уже в курсе, что я здесь, поэтому можете присылать мне письма без адреса, просто указав имя»), как его буквально рвут на части («я еще ни разу не обедал дома»), какие новые возможности возникли для творчества (директор немецкой труппы Дальберг «не отпускает меня до тех пор, пока я ему не напишу дуодраму» на манер мелодрам Иржи Бенды^а). И только в заключение — сухо и буднично: «Из мангеймских историй меня больше всего обрадовало, что у Веберов все сложилось так хорошо. Они получают теперь 1600 флоринов. Одна дочь — 1000 и еще отец 400 и 200 как суфлер. Каннабих сделал для этого больше всех»”. Особого восторга в тоне Вольфганга не ощущается, между письмами, написанными до Парижа, и этим — пропасть. Роль «спасителя семейства» уже не актуальна, противопоставить высокому окладу примадонны нечего. Моцарта же, как ни оттягивай он возвращение, ожидала постылая служба при «нищенском», по его выражению, зальцбургском дворе.

Встреча с Алоизией в Мюнхене оказалась даже более холодной, чем ожидал Вольфганг. Ниссен описал ее, вероятно, по рассказам Констанцы:

> После возвращения из Парижа Моцарт из-за траура по своей матери по французскому обычаю пришел в красном камзоле с черными пуговицами. Он столкнулся с тем, что отношение Алоизии к нему изменилось. Казалось, что тот, о котором она раньше вздыхала, ей вовсе незнаком. Тогда Моцарт бросился к клавиру и громко спел: «Расстанусь я легко с девчонкой, коль больше ей не мил»^с.

По-видимому, объяснение состоялось сразу после Рождества, так как 29 декабря Вольфганг обронил в письме к отцу: «Я сегодня не могу ничего — только плакать. Я ведь всегда имел слишком чувствительное сердце»'¹.

Осенью 1779 года Алоизия, прослужив в Мюнхене всего один сезон, перебралась вместе со всей семьей в Вену, где получила место в Немецкой опере. Впоследствии она пела и в итальянской труппе, что для немки можно считать большим успехом. В 1780-м она вышла замуж за актера и художника Йозефа Ланге, родила в этом браке шестерых детей, хотя и не была особенно счастлива. Винсент и Мэри Новелло, навестившие ее в 1829 году, писали, что муж покинул Алоизию и дает ей крайне мало денег, так что она вынуждена зарабатывать уроками и в своем преклонном возрасте терпит большую нужду'.

После переезда в Вену Моцарт поддерживал с Алоизией отношения, — естественно, они были совершенно иными, чем раньше:

> С Лангихой я был дураком, это правда, только кем мы не бываем, когда влюбляемся! Но я по-настоящему любил ее и чувствую, что и теперь

а Дуодрама — разновидность мелодрамы, музыкально-сценического жанра, в котором используется декламация на фоне музыки. В дуодраме участвуют два персонажа, иногда хор. Самые известные образцы — «Ариадна на Наксосе» и «Медея» И. Бенды (обе — 1775 г.).

Ь Письмо от 12 ноября 1778 г. — Впе/еОА II. 8. 505-507. с N1336(1О. N. Ор. ей. 8. 414—415.

О Письмо от 29 декабря 1778 г. — Впе/еОА II. 8. 529.

е (1^оуе11о V. & М.] Ете ^ШаЪП т МохаП. Э^е Ке1$е1а§еЪйсНег аи$ дет .1а11ге 1829. Р. 127.

она мне все еще не безразлична. Счастье, что ее муж — ревнивый болван

и никуда ее не пускает, так что мы редко видимся“.

Позднее он напишет о бывшей возлюбленной как о женщине лживой и кокетливой. Впрочем, не стоит принимать эти слова за чистую монету: в них все еще сквозит незабытая обида. Но в Вене он вновь сотрудничал с Алои-зией, выступал в ее бенефисных концертах. Она пела мадам Херц на премьере «Директора театра» (7 февраля 1786 г.), сменила Катарину Кавальери в партии Констанцы («Похищение из сераля»), исполнила роль Донны Анны в венской постановке «ДонЖуана» (7 мая 1788 г.). Уже после смерти Моцарта Алоизия выступила в роли Секста в «Милосердии Тита» (в концертных исполнениях в Вене 29 декабря 1794 и 31 марта 1795 г., а также во время гастрольного тура с Констанцей по Германии в 1795 г.)^ь.