Мотылек

Бледная, как смерть, Марина села рядом с Лизой и послушно взяла ее за руку. Она сильно напоминала моль и меньше всего сейчас была способна оказать поддержку. Но для роженицы намного легче, когда она чувствует рядом чью-то поддержку, чье-то родное плечо, знает, что она не одна.

— Скоро она начнет рожать, — я обращалась к Марине. — Это больно, но терпимо. Она будет сжимать руку, чтобы чувствовать чье-то присутствие. Чью-то поддержку. Будьте сильной!

Марина ничего не ответила, только невидящими глазами смотрела перед собой и крепко, двумя руками держала руку своей сестры. Последовали очередные схватки, более сильные и из промежности показалась головка ребенка. Мама дорогая… сотни раз я видела это на картинках, но еще никогда вживую. Меня охватила паника. Чтобы справиться с ней, я обратилась к женщине и отрешилась от мыслей.

— Лиза, я вижу головку, вы молодец. Сейчас дышите, как вас учили. Вдыхайте через нос, выдыхайте через рот. Задержите дыхание и тужьтесь изо всех сил. И…. давайте!!! Помогайте диафрагмой. Еще, еще, тужьтесь!

Сжавшись, что было мочи, женщина пыталась исторгнуть из себя младенца. Кровянистая жидкость полилась ручьем. Не будучи врачом и ни разу не принимая роды, я понятия не имела, все ли идет по плану. К сожалению, среди присутствующих в зале не оказалось ни одного медика, поэтому, как ни крути, но я была единственным шансом этого малыша на жизнь. И я не могла его подвести. Попытавшись успокоиться, а бешеный ритм сердца этому совсем не способствовал, я сама вдохнула через нос и выдохнула через рот. Еще одни схватки. Головка показалась полностью. Какой беззащитный малыш, с сомкнутыми глазками, окутанный околоплодной жидкостью и кровяными сгустками… Предстояла наиболее сложная часть — плечики. После нее, как мне рассказывали, все должно пройти гладко.

Черт. Не сразу, но я заметила, что пуповина обвилась вокруг шеи младенца!

— Лиза, сейчас не тужьтесь.

— Что? Как это возможно…. аааааааааааааааааа….. я не могу. Не могу.

— Лиза, спокойно. Пуповина обвилась вокруг шеи. Если вы будете тужиться, то навредите ребенку.

Просунуть палец между шейкой маленького создания, еще покрытого слизью и не открывшего глазки, и пуповиной у меня не получалось. Ничего не оставалось. Нужно было резать пуповину.

— Марина. Быстро полейте ножницы и шнурки водкой. Марина!!!!

Женщина не реагировала и продолжала, словно приведение, смотреть в одну точку перед собой. Мужчина, который дал свои шнурки, быстро схватил водку и, обильно полив ножницы и шнурки, протянул мне.

— Спасибо.

Я плотно связала шнурками пуповину чуть выше и чуть ниже места, где собиралась ее перерезать. Сердце бешено колотилось. Сейчас я либо спасу, либо убью ее малыша. Но если я этого не сделаю, ребенок попросту задохнется. Стиснув зубы, я резанула. Шейка малыша освободилась, и его головка начала стремительно розоветь. Слава богу. Значит, я все сделала правильно.

Бросив ножницы на пол, я улыбнулась и попыталась унять дрожь в руках.

— Лиза. Лиза, все хорошо. Я перерезала пуповину. Ребенок вне опасности. Продолжай тужиться. Сейчас будут выходить плечики. После них станет намного легче.

Краем глаза я заметила, как в банкетный зал зашел Вик. Руки его по-прежнему были связаны. Он кивнул мне, давая понять, что пистолет у него. Хорошо. Хоть тактически ситуация и не в нашу пользу, но минус один нападающий и плюс две пушки — это лучше, чем ничего. Двое уехали с Алексой. Итого осталось пятеро…

Лиза продолжала тужиться, но плечики так и не появлялись. Что-то шло не так. К тому же, я перерезала пуповину, а значит ребенок больше не питался от матери и нужно было как можно раньше заставить его организм функционировать самостоятельно. Пытаясь вспомнить, что было написано в пособии по родам, я не могла припомнить ничего путного. Все ждали от меня решительных действий. Пришлось подключать логику.

— Лизонька, согните колени, прижмите их ближе к себе…

По логике, родовой канал должен расшириться. Попросив мужчину облить мне руки водкой, я стала самостоятельно расширять родовое отверстие, аккуратно подтягивая ребенка на себя. Наконец, стали появляться плечики, вместе с которыми полилось большое количество жидкости и крови. Я запаниковала, но старалась не показывать вида… наверное, так и должно быть. Плечики закрывали канал, околоплодная жидкость после их появления, стала вытекать. Кастрюля, которую мы поставили для сбора выделений, практически полностью заполнилась. Вязкие струи стекали по белоснежной коже дивана. Ребенок стал очень скользким и выскочил мне прямо в руки. Вот он. Вот он, мой хороший. К сожалению, одновременно очищать ребенку дыхательные пути и прикрывать родовой канал я не могла. Пришлось выбирать.

— Как вас зовут? — я обратилась к мужчине, проявлявшем инициативу в момент родов.

— Вадим.