Мотылек-самоубийца

Он поднимается на высокогорный луг, оставляя за спиной дымку тумана, и с радостным удивлением обнаруживает, что сегодня он не будет здесь один.

* * *

Рей с вечера дала себе зарок проснуться до рассвета, и ей это удается.

Кругом тишина и сон. Она поднимается, берет свои вещи и крадучись выбирается из скита. Она знает, что проснувшиеся ученики ее не потеряют, и, одевшись, направляется к озеру.

Бен говорил, что бывает там ранним утром, и ей хочется застать его одного.

То, что случилось с ними, было неотвратимо. Рей понимает это теперь.

С момента, когда она впервые увидела, как зловещая фигура в черной маске вышла к ней навстречу в лесах Такоданы, — кажется, уже с этого момента судьба ли, обстоятельства или сама Сила вела ее к Бену. Все, что случилось потом, указывало на это.

Возможно…

Что, если было совершенно неважно, каким сторонам Силы они принадлежат?

Это ли видела она в хижине на Ач-То, когда их пальцы соприкоснулись? Одержимая идеей о спасении Сопротивления и мира в Галактике путем возвращения Бена Соло, она даже не подумала, что дело может быть в них, в двух одиноких людях, которые просто стремятся обрести друг друга.

Рей вспоминает все то, что случилось с ними за последние дни, — все их встречи, поцелуи, разговоры, всю ту страсть и нежность, что рождались, стоило им оказаться наедине друг с другом, — еще никогда она не чувствовала такого тепла.

Финн любит ее, но как друга. Как и она его. А это чувство совершенно иное. То, что происходит между ней и Беном… позволяет ей ощутить счастье.

И если бы не продолжающееся кровопролитие в Галактике и не друзья, чьи жизни находятся в постоянной опасности, она бы чувствовала еще и спокойствие, и перестала бы испытывать вину.

А сам Бен?

Он так и не говорит с ней о том, что творится у него на уме и в душе, хоть Рей и не спрашивает.

Она ощущает его эмоции: вспышки радости, когда он видит ее, подавляемое раздражение и гнев, когда она изредка рассказывает ему что-нибудь о Сопротивлении и речь заходит о По, проскальзывающее изредка горькое сожаление, рождающееся в компании Чуи, смущение и волнение, когда она делает что-то, чего он не ожидает, или тихое удивление, когда ее ученики внезапно тянутся к нему, как будто чувствуя, что за нелюдимостью, отчужденностью и шрамом прячется что-то большее.

В последнее время Бен действительно все меньше противится быть поблизости от ее детей и даже будто ищет компании. Он проводит с ними все время с полудня и до поздней ночи, по большей части просто оставаясь молчаливым наблюдателем, будто ему спокойнее просто быть с ними рядом, чем где-то еще.

Он нашел общий язык с ее неразговорчивым подростком. Удивительно было наблюдать за тем, как однажды после обеда они сидели на краю обозреваемой в тумане площадки перед скитом и с тихой серьезностью разговаривали о чем-то. Рей не стала подходить ближе или прислушиваться, чтобы не спугнуть это чудо.

Однажды рано утром «Сокол» с Беном и Чуи на борту поднялся в воздух и улетел в неизвестном направлении, вернувшись только к вечеру. На следующий день, когда у учеников было свободное время, она застала всех троих, выводящих что-то на плотной бумаге настоящими чернилами, в компании Бена.

А как-то раз, во время их вечерней тренировки, он показал им формы, и это оказалось наиценнейшим уроком не только для детей, но и для нее. Хоть Рей и переняла многие свои знания, в том числе и об обращении с мечом, от самого Бена, она так и не знает названий форм, не знает, как объяснять их другим, ведь все эти знания возникли сразу в ее голове — их вспоминала не она, а сразу ее тело.

Тогда же впервые Бен зажег перед учениками свой световой меч.

— Ты Кайло Рен! — воскликнул мальчик, прикованный взглядом к знаменитому на всю Галактику крестообразному клинку.

Рей до сих пор помнит, как Бен замер, не закончив движения, и опустил меч.

— Да, — просто ответил он. — А ты боишься?

Близнец хоть и выглядел в тот момент изумленным, но все же медленно покачал головой. Спустя два дня вечером дети сидели у костра вокруг Бена, показывающего и объясняющего им устройство рукояти.

Рей подмечает то, что становится, а может, и было когда-то его привычками. Он по-хозяйски ведет себя в кокпите «Сокола» и, как выяснилось, знает корабль не хуже, а может, даже и лучше нее.

Он с мрачным удовольствием, которое не читается на его лице, но ощущается Рей в его эмоциях, совершает с Чубаккой вылеты, которые вуки называет «незавершенными контрабандистскими делами». Отчего у Рей закрадывается подозрение, что привозимый ими провиант и кое-какие необходимые в быту вещи имеют не совсем законное происхождение.

Бен все чаще улыбается не только ей, а улыбка у него все больше становится отцовской, — хоть она и знала Хана всего ничего, Рей отлично запомнила его характерную кривую ухмылку на одну сторону лица.

За этими размышлениями она не замечает, как достигает озера.

* * *