Мотылёк

- Что-нибудь или кто-нибудь его заставили нервничать? - в первую очередь спросил он у выскочившей к нему Лоры.

- Он привык, что я постоянно рядом, но сегодня мне пришлось уехать с отцом на несколько часов. Он не оставался один, но...

- Назначим ему лёгкие успокаивающие препараты - на первый раз курсом на десять дней, - задумчиво сказал Стейн. - Вы зайдите к нему, а я войду чуть позже. Сделаем вид, что препараты назначены давно, а сегодняшний день первый из курса.

Несколько недоумевающая Лора вернулась к Эмилю. Он не может есть, из-за того что нервничает? Такое тоже может быть? Пока она пыталась разговорить необычно молчаливого мужа, усталого даже на вид, в комнату постучали, и вошёл Стейн. Он буквально отодвинул от кровати Лору и властно распорядился Эмилем, легко поворачивая его из стороны в стороны, одновременно объясняя свои действия стандартным осмотром. Медосмотр закончился быстро - финальным аккордом стали два укола. Эмилю сказали - витаминные. Лора знала - успокоительные. Она не совсем поверила доктору Стейну. Но пока решила всё принять на веру, а потом втихомолку проверить его слова, посмотрев материалы в космосети. Последнее становилось для неё привычным.

К изумлению Лоры, через час после ухода Стейна Эмиль сказал, что он голоден и попросил поесть. Изучив всё, что нашла в космосети, Лора пришла к выводу, что "от нервов" и в самом деле желудок напрягается и не принимает пищу. Она не стала ничего говорить Эмилю, но решила в следующий раз всё-таки не оставлять его. Даже если отец будет не просто просить, а требовать в приказном тоне.

Но, как чуть позже выяснилось, причиной беспокойства может быть не только её присутствие или отсутствие при муже.

За час до сна в доме появилась нежданная гостья - самая младшая сестра Лоры, Розалинда. Она влетела в их общую комнату с кроватью и с порога защебетала обо всём на свете - болтушкой была отменной. Лора только было обрадовалась сестре, которая светскими сплетнями вполне могла развлечь Эмиля, как та осеклась. И огляделась.

- Чем у вас тут воняет? - брезгливо спросила она.

Стоящая рядом с кроватью Лора обернулась к Эмилю. Слабая улыбка, появившаяся было на его губах, медленно растворялась.

- Розалинда... - мягко начала было Лора, но сестра перебила её.

- Ладно, не буду вам докучать! Мне сегодня ещё на юбилейчик один съездить хочется! Там сегодня так весело будет... - И снова сморщилась. - Фу-у... А у вас тут и правда воняет - надо бы потребовать, чтобы прислуга аккуратней относилась к своим обязанностям. Ладно, я побежала! Счастливо, голубки!

Глядя вслед семенящей на высоких каблуках сестре, Лора вдруг подумала, что очень хочется догнать Розалинду и... И пнуть её по вертлявой заднице! И ничуть не совестно было этого хулиганского желания!

Дальше всё пошло как по-накатанному: по расписанию все процедуры перед сном, последняя беседа, в которой Эмиль участвовал не слишком охотно, затем выключили свет, и Лора уже привычно взялась за руку мужа и закрыла глаза.

Проснулась мгновенно - от резкого всхлипа. Открыла глаза, прислушалась. И сердце вздрогнуло от бесконечного, еле слышного шёпота в ночи, как от удара:

- Я не хочу жить... Не хочу...

Она суетливо приподнялась, дотянулась до ночника.

- Что случилось, Эмиль?

- Ничего. Я не хочу жить.

Он продолжал говорить шёпотом, хотя глаза его были открыты, и от этого его слова звучали ещё более жутко.

- Мне хочется умереть, потому что это не жизнь. Быть куском мяса, который лежит и жизнь которого поддерживают всеми силами, - зачем?! Розалинда права. Что от меня? Только вонь гниющего. Зачем же мне жить?..

Лора уже стояла перед ним, смотрела на него, теперь уже кричащего, с трудом выговаривая слова, потому что его горло - даже она видела - сжато было судорогами. Она смотрела - и начинали проноситься странные мысли: вот, опять истерика, а она ничего не может с нею поделать, потому что ударить по лицу лежащего без движения человека - стыдно. Но что?! Что делать в этом случае?! И она не выдержала, закричала в ответ, прямо в его обострённое от худобы лицо:

- И что ты считаешь жизнью?!

От неожиданности он испуганно замолчал, зато она, с мокрыми от слёз щеками, склонившись над ним, злобно кричала дальше:

- Что?! Все эти балы, где каждый трясётся за своё положение и хвастает им?! Где каждый хвастает победами над женщинами или мужчинами, потому что ведёт себя, как животное?! Кому, к чёрту, нужна такая жизнь?! Ну и лежишь!! Ну и что?! Может, ты ещё только начинаешь жить и только начинаешь искать своё место в этой жизни! Откуда тебе знать?! Я тоже никогда бы не поверила, что смогу выполнять обязанности сиделки, но ведь выполняю!! Чего разнылся? Никто тебя не собирается бросать!! Никто! Усвой это! А если ты будешь прислушиваться к каждой тупой дуре, то сам будешь дураком! Понял?!

А потом она просунула руки под него, обняла за плечи и положила голову ему на плечо. Шмыгая ему в плечо, она, заикаясь, сказала: