Мозаика

Сэм еще раз подумал о том, что произошло между ним и Винсом Редмондом. Его голос стал холоднее.

— Нет, за этим кроется что-то еще.

Пинк был по-настоящему озадачен, его широкое и красивое лицо поморщилось от удивления.

— Не знаю, о чем ты.

Сэм наклонился вперед, и рыжеватые волосы упали ему на глаза. Указательным пальцем он ткнул Пинка в грудь и повысил голос:

— Редмонд знал, что я никогда не соглашусь на постоянную работу в этом «детском саду». Почему же он послал меня? Это не было вызвано всего лишь одной стычкой. Нет, он хотел, чтобы я испробовал на себе чистилище. Теперь он рассчитывает на то, что я буду послушным, — перестану докапываться, буду соблюдать хорошие манеры и пахать без передышки. Он послал тебя, чтобы ты дал мне под зад в случае, если я этого не пойму.

— Звучит остроумно. Не пойму, что тебя беспокоит?

Сэм откусил огромный кусок от сэндвича и отступил назад:

— Вся проблема в том, что этот гад не сказал мне все напрямик. После того как я тринадцать лет из кожи вон лез ради Компании, жил впроголодь в квартире без мебели, играл в баскетбол или бейсбол по выходным с кем придется и в конце концов получил отдых от всех этих чудаков шпионажа, которые населяют наш мир... Он думает, что должен хитростью добиться от меня выполнения того, что, может быть, будет хорошо для меня и для Компании.

При этом Сэм подумал, но не сказал, что Редмонд не любил никого увольнять, поскольку рассерженные изгнанные работники могут разболтать секреты. «Детсадовская» работа идеально выводила Сэма из информационного потока, но давала ему высокую зарплату. А со временем пройдет и злость.

— Сэм, я бы больше сочувствовал тебе, если бы не знал обо всех твоих женщинах. Они, наверно, служили тебе неким утешением.

Пинк никогда не упоминал подругу из Восточного Берлина. Никто не упоминал. После того как ее убили, Сэма перевели с работы полевым агентом на аналитическую службу в Лэнгли. Это было очень плохо. Он мог бы стать великим агентом.

— Не в этом дело...

— Правильно. Я просто пытаюсь сделать все, чтобы оставаться честным.

Пинк одарил Сэма одной из своих грандиозных обаятельных улыбок, которые обнажают около шестидесяти сверкающих белых зубов и разоружают граждан иностранных государств, заставляя их выдавать секреты. При условии, что это их стремление подмазывается зелеными купюрами. Он усмехнулся:

— Сэм, дорогой друг, твои видавшие виды серые клеточки, как всегда, крайне проницательны. Уверен, что ты прав насчет Редмонда. Жаль, что я сам об этом не подумал. Впрочем, думать — это твоя специальность. По крайней мере об этом заявляют все эти дипломы в твоем кабинете. Однако я все-таки считаю, что тебе надо принять предложение Редмонда.

Сэм моргнул, а потом вздохнул:

— Может быть, я так и сделаю.

Пинк широко и победно улыбнулся:

— Он сказал, что ты должен начать работу на старом месте в понедельник, но ты можешь удивить его. Тебя, наверно, разозлила эта стычка. Действуй, Сэм. Иди скорее. Блудный сын возвращается в гнездо. Он примет тебя если не с распростертыми объятиями, то, по крайней мере, с чем-то вроде «сейчас самое время». Это же лучше, чем вообще ничего. Я здесь прикрою тебя.

Сэм засунул остатки сэндвича в рот:

— Конечно, почему бы и нет?

— Твой энтузиазм исцеляет шрамы на моем старом и измученном сердце.

Впервые Сэм улыбнулся. Он зашагал к двери, поражаясь самому себе. Винс Редмонд был хитер, и он в совершенстве просчитал Сэма.

— Ах, Пинк, — сказал Сэм, — ты такой же нехороший, как я сам. Мы слишком долго были в Компании, чтобы заниматься чем-то другим. Я, может быть, не прыгаю от радости по поводу такого возвращения, но, черт возьми, Компания все еще наш дом. И никакие мои самоуверенные выпады не изменят этого. И ты прав — Винс Редмонд знает об этом. Он тоже достаточно хитер, чтобы этим воспользоваться. Он получил от меня то, чего добивался, — уступчивость. По крайней мере до следующего раза.

* * *

ЛЭНГЛИ (ШТАТ ВИРДЖИНИЯ)

Сэм, насвистывая, возвращался обратно в свой кабинет в комплексе ЦРУ, находившемся всего в тринадцати километрах от Белого дома. Он остановился только, чтобы купить пакетик конфет «M&M's» в продовольственном магазине и открыть его. Он обожал голубые шарики, в пакетике их было необычно много.

Сэм направился в свой кабинет, запуская то и дело руку в пакетик с драже. Мальчик, развозящий почту, толкал тележку в зале, Сэм подхватил пачку своих писем и двинулся к кабинету. Он насвистывал «Знамя, усеянное звездами», что казалось весьма уместным в данных обстоятельствах. На ходу он просмотрел свою почту. Это была обычная корреспонденция, брошюры и журналы от университетских преподавателей и других людей по своей специальности — российские и восточноевропейские дела.

Плюс маленький пакет.

Он был упакован в оберточную бумагу и заклеен скотчем. Сэм заинтересовался, и он стал рассматривать адрес. Почерк был неразборчивый — будто написано пьяным или руки у человека дрожали. Обратного адреса не было, но согласно штемпелю пакет был отправлен из Армонка, что в штате Нью-Йорк. Первоначально он был адресован так: