Мозаика

В 1988 году он «обратил» ее — убедил шпионить для ЦРУ против своих хозяев — страшной восточногерманской тайной полиции Штази. Год спустя, в 1989 году, когда Берлинская стена стала рушиться, чиновники Штази заперлись в своей похожей на крепость штаб-квартире в Восточном Берлине и стали уничтожать документы, которые могли свидетельствовать против них... и были крайне важными для Запада. В конце концов, коммунисты еще были очень сильны в Советском Союзе, и никто тогда не знал, что весь советский блок всего лишь несколько месяцев спустя распадется на множество маленьких и слабых стран, а холодная война так быстро закончится.

Ирини была с ним в Западном Берлине, когда пришло известие о разрушении Стены. Она тут же хотела отправиться в штаб-квартиру Штази в Восточном Берлине, чтобы спасти документы для ЦРУ... для него. В тот вечер на Ку-дамм[23] у него была решающая встреча с большим человеком из КГБ, который был готов перейти на их сторону. Он попросил ее подождать, чтобы пойти вместе. Он думал, что убедил ее.

Вероятно, она решила, что должна сделать это сама. Или просто не хотела вовлекать его — все-таки Восток был ее делом, ее зоной.

Ирини проскользнула через границу, вошла в бастион Штази на Норманненштрассе, набила два чемодана документами и вышла, попав прямо в руки разъяренной толпы. Ее тело было найдено в ближайшей аллее — жестоко изнасилованное, с шестью пулевыми ранениями, обгоревшее. Он узнал обо всем спустя неделю из рассказа очевидца.

Чувство вины разрывало его на части. Ее прелестное лицо преследовало его, а боль и гнев от того, что она пострадала без вины, не имели предела. Он никогда не забудет ее. Никогда не простит себя. Никогда не полюбит вновь, потому что сам вызвал ее смерть, как если бы выстрелил ей прямо в сердце.

На улице холодный ветер словно надавал ему пощечин. Крайним усилием воли Сэм заставил себя вернуться в настоящее. Он сосредоточился на своем неугомонном друге. Было очевидно, что у Пинка на уме Валери, сестра.

— Почему бы тебе не побывать у Валери? — предложил Сэм. — Тебя гложет чувство вины за то, что не видишься с ней и с девочками. Так займись этим. По крайней мере не будешь нудить все выходные и нервировать своих друзей.

— Я бы лучше улетел в Судан. В Ливан. В Сирию...

— Пинк!

Пинк поджал губы, неохотно кивнул. Его снедала жажда действий.

— Ладно. Хорошая мысль.

— Ты позвонишь Валери?

Сэм направился к своему бордовому «Доджу-Дуранго».

— Боже мой, как ты любишь командовать! Ладно. Я позвоню.

* * *

АЛЕКСАНДРИЯ (ШТАТ ВИРДЖИНИЯ)

Сэм жил в старом кирпичном многоквартирном доме в Александрии. Там не было бассейна, гимнастического зала, консьержки, как в расположенных внутри кольцевой автострады современных небоскребах, жилье в которых он вполне мог бы себе позволить. Но ему нравился уют и ощущение приспособленности жилья к человеческим привычкам. Вот почему он снимал квартиру здесь, в переулке у Кинг-стрит рядом со старым городом. Он припарковался на стоянке на заднем дворе и помчался вверх по ступенькам подъезда, автоматически отсчитывая их по-русски — один, два, три, четыре, пять, шесть, семь. Семь ступенек. Как семь холмов Рима. Или семь смертных грехов.