Мозаика

— Мы скажем им, что Килайн стал негодяем, который помогает убийце ускользнуть от властей и представляет собой большую угрозу общественной безопасности. Если его арестуют и общественность узнает хотя бы половину того, что знает он...

— Ты мне, кажется, говорил о какой-то женщине, убитой в Восточном Берлине...

— Ирини Баум. Она работала на Штази но Килайн перевербовал ее и влюбился. Если Килайн заговорит об этом, он скомпрометирует оперативных работников, которые до сих пор работают там.

Крейтон холодно улыбнулся:

— Найди его, Винс. Найди его быстро. Если по ходу действия его убьют, Компании будет только лучше.

* * *

20.45 ПО ВОСТОЧНОМУ ПОЯСНОМУ ВРЕМЕНИ. СУББОТА

НЬЮ-ЙОРК

Сэм и Джулия застряли в пробке. Машины стояли бампер к бамперу сплошной массой, а Сэм остро осознавал, насколько красивая женщина сидит рядом с ним. Он ощутил желание защитить ее. Но затем незамедлительно последовал внутренний протест. Теперь у него нет ни малейшего основания вновь защищать кого-то.

Он видел, что Джулия пытается осознать смысл событий последних суток. На ее лице отразилась растерянность, все произошедшее было слишком ужасным, чтобы об этом думать, или слишком невероятным, чтобы обсуждать. Но Сэму нужно было знать все. Прав он или нет, но он уже помогал ей, и не было другого способа продолжать, кроме как завоевать ее полное доверие и, может быть, заодно узнать, говорил ли ей Дэниэл Остриан что-нибудь о Янтарной комнате.

Правда, сам он ей не очень-то доверял.

Очередная полицейская машина, стоявшая неподалеку, не делала попыток догнать его. Сэм уже начал надеяться, что убийца не узнала его, и никто другой не связывает его с Остриан, так что они в безопасности.

Теперь, когда они сидели, застряв в пробке, он потянулся за своим браунингом.

— Стой! Буду стрелять! — рявкнула Джулия.

— Только не из этого оружия.

Она быстро отвела его в сторону, направила вниз, к полу, рядом с его ногами и нажала на спуск. Она хотела напугать его, но не убивать.

Выстрела не последовало. Она нажала еще раз. Ничего.

Он забрал у нее оружие:

— Вы можете быть довольны своими руками, но они у вас слабые. В противном случае вы смогли бы лучше сопротивляться.

Она потянулась к ближайшей дверной ручке.

— Вот смотрите! — Он держал пистолет перед ее лицом. — Это предохранитель. Пока он не снят, вы не сможете убить ни меня, ни кого-либо другого. — Он снял пистолет с предохранителя. — Теперь вы можете убить меня. Если хотите.

Она смотрела на него глазами, полными возмущения и ярости. При других обстоятельствах он с радостью попытался бы уточнить степень ее страстности, но не сейчас. Все что ему от нее было нужно, — это информация. А уж затем он решит, стоит ли помогать ей. Сейчас он в каком-то смысле обдумывал это решение.

Он перевернул браунинг и вежливо предложил его ей.

— Все еще хотите убить меня? Предохранитель снят. Но помните, я могу быть вашим единственным другом. Что бы ни случилось... я хочу слушать и по возможности помогать. У вас есть предложения получше?

* * *

Джулия смотрела на пистолет Сэма Килайна. Съежившись на полу, она кипела от ярости. Ей хотелось вырвать браунинг из рук Килайна и всадить пулю ему в сердце. Она хотела застрелить женщину, убившую мать и Ориона. Она хотела убить Брайса за то, что сделал Норму ее помощницей.

Она хотела...

Она чувствовала, что ее накрывает волна ожесточения, и она становится чудовищем. Не могла поверить, что за последние двадцать четыре часа захотела убить людей больше, чем за все свои двадцать восемь лет. Что с ней происходит? Во что она превращается?

Вдруг Джулия вспомнила жуткие предсмертные муки матери. Вспомнила, как кровь хлынула из груди Ориона. Вспомнила пробравший до мозга костей ужас, когда ствол пистолета был приставлен к ее собственной голове. Чувство вины, что из-за вернувшейся слепоты она не смогла спасти мать и предотвратить последующие события.

Постепенно все начало вставать на свои места. Она становилась тем, кем должна стать.

Джулия взяла пистолет:

— Спасибо. Я подержу его для вас.

Хотя руки продолжали гореть и болеть, она уверила себя, что раны несерьезны.

Брови Сэма подскочили в изумлении, когда он увидел, как она положила пистолет на колени. Она извлекла выгоду из его великодушного жеста. Оружие было частично направлено на него, все еще угрожая. Она сможет использовать пистолет, если сочтет нужным, и она не собирается поддаваться на его глупые фокусы. Многовато, чтобы относиться к Джулии как к королеве красоты. Она была скорее явной Никитой, но без профессиональной подготовки. Что-то шевельнулось у него внутри — забытое ощущение, которого у него не было долгие годы и ни с одной из его женщин. Но всякие шевеления были ему не нужны. Ему нужно было вернуть пистолет.

Она так слабо разбиралась в пистолетах, что можно было и соврать.

— Не глупите. Если мы наедем на какую-нибудь кочку, пушка может выстрелить, и кто-то может погибнуть. Например, я!

Она подумала.

— Тогда не наезжайте на кочки.

Его восхищение спутницей росло, но он не хотел этого показывать.

— Ладно.

* * *