Мозаика

– Святая дева Мария, какой позор! – взревел хозяин, возведя глаза к потолку, видимо, пытаясь привлечь богоматерь в свидетели. – Пригреть змею и двух василисков! О, где ты, святой Себастьян! Скажи, где теперь бьётся в агонии поруганная честь жены моей и честь дома Бернардини?! – казалось, ещё миг, и синьор, дабы заодно обвинить в своей неосведомлённости несчастного святого, перейдёт на пафосный стихотворный размер. – Стоит мне заявить герцогу о ваших бесчинствах, и вас посадят в тюрьму!

Первой пришла в себя Розалина.

– Это только наша история, пусть слуги удалятся.

Сеньор Бернардини резким кивком головы отпустил слуг и нервно присел на краешек кресла, не спуская своих цепких глаз с Арканжелло и Батисто, ищущих чем бы прикрыть причинные места. Розалина нашла в себе мужество улыбнуться. После чего встала и закуталась в покрывало из кашемира. Её любовники поспешили сделать нечто подобное, но были остановлены жестом купца, чей голос подобрел и даже приобрёл некоторую странную вкрадчивость:

– Не спешите! Ваш грех слишком велик. Мои связи позволяют мне уничтожить вас, однако… – старик замолчал, завистливо оглядел их молодые тела. – Однако у вас есть возможность сменить мой гнев на милость… всякая мораль, как я уже говорил, есть порождение красоты и соразмерности… красоты и соразмерности, – старческий кадык, глотнув кулачком вверх, опустился. – Если не хотите сегодня же оказаться в тюрьме, то… вы должны переспать со мной, как до этого спали с моей жёнушкой-потаскушкой. И-и-и чтобы я остался доволен! Да-да, глупцы! Знали ли вы, голубучки, что здесь есть тайная лестница и прекрасный вид из укромного местечка? Мне были о-очень подозрительны твои отсутствия, красавица! – Бернардини повернулся к жене. – И мир пока ещё не без добрых людей и верных слуг!

– Это же… подло, синьор! Вы просто… – Батисто готов был выругаться.