Мозаика

– Раз вы здесь, то у вас достаточно мотивации вынести ношу философа – за это вам спасибо, – поблагодарил нас Профессор. – Выстраивать целостный дом из кирпичей разной формы, которые только получаешь – непростая задача. Как заметил Томас Кун42, такой дом может рушиться и на его месте возводиться другой. Вы уже многое знаете, но устойчивость ваших представлений покажет будущее.

– Исследование мира – занятие для одиноких, – буркнула Элеонора. – Редко, кто хочет обсуждать вопросы мироздания. «Топтаться на месте» – так большинство людей это называют.

Я захотел вставить свое слово. Причем, внутри меня был порыв ответить девушке язвительно – так на мне сказалось ее поведение.

– Отнюдь, не для одиноких. Ты же читаешь книги? Авторы многое хотят сказать, просят внимание.

– Унтри, что на тебя нашло! – среагировал Профессор.

– Простите, сам не понял. Элеонора, такая странная, – начал было защищаться я, но девушка меня перебила.

– Я странная? – закипела она, ее щеки, и без того всегда румяные, покраснели еще сильнее. – На се-бя по-гля-ди. Мистер «Я все знаю, а ты нет», скажи-ка, ты себя в зеркало видел? У тебя пятно на рубашке!

Я провел прямую линию от ее глаз и увидел грязь на своей груди. Мне стало стыдно и резко захотелось провалиться под землю.

– Сначала в свой огород посмотри, – добила она мое эго.

Возникла неловкая пауза в разговоре.

– Не хорошо, Элеонора, – продолжительную тишину нарушил Профессор. – Вам обоим стоит углубиться в этику.

– Я читала Бенедикта Спинозу43 с утра, – в свою защиту сказала девушка.

– Оно и видно – разумный эгоизм44 выходит с каждой фразой, – заметил Профессор, повернулся к стенду и достал толстую книгу. – Вот, ознакомься с принципом «благоговение перед жизнью»45 Альберта Швейцера46.

Профессор передал ей книгу.

– Спасибо, прочитаю, – поблагодарила его девушка.

– Давайте сделаем перерыв, после чего продолжим, – предложил Профессор. Мы кивнули, и он покинул аудиторию.

Элеонора посмотрела на меня, но ничего не сказала. Я тоже промолчал – не хотел начинать новую волну. Вспомнив о своей грязной рубашке, я встал из-за стола и вышел в коридор.

«Что ты за человек?» – подумал я про себя, проводя психоанализ. – «Как можно было так поддаться искушению ответить выпадом? Ты хотел проучить ее? Это было глупо. Сейчас пойду и извинюсь перед ней. Она тебя пошлет. Ну и ладно, ты заслужил».

Я подошел к мойке и почистил рубашку. В запачканном зеркале увидел размазанный силуэт высокого существа. «И, вправду, кто ты?» – уже не в первый раз спросил себя: видимо входит в привычку задавать вопрос, на который ответ искать не торопился.

Мимо меня прошел Профессор – быстрым шагом он направлялся в аудиторию.

«Быстрее за ним», – сказал я себе в полголоса, подбадривая тем самым свое тело передвигаться ко всем. – «Итак, наломал дров. Больше не нужно привлекать внимание негативными поступками!»

– Дорогие студенты, – обратился Профессор к нам, не успел я присоединиться к группе, – мне нужно срочно поехать к матери в больницу. Поэтому сегодня я вас покидаю. До завтра!

Мы попрощались с ним в ответ, и он вышел из класса.

– Как вы смотрите на то, чтобы пойти в «Салют» и познакомиться поближе? – предложил Хастар.

Мы посмотрели друг на друга, ища ответа в глазах, но я видел лишь вопрос. Пол Экман47 бы был не доволен моими познаниями в физиогномике.

– Почему бы и нет? – улыбнулся я, подумав, что там я и извинюсь перед Элеонорой.

– Да, пойдемте, – поддержала идею девушка.

Осталось услышать решение Федота – все уставились на него.

– Хорошо, – сказал он. Мне показалось, что парень не выдержал напряжения и ответил утвердительно, хотя не горел желанием идти куда-то в компании малознакомых людей.

– Супер! – радостно воскликнул Хастар, и повел за собой группу.

Достаточно спокойно и даже не переговариваясь, мы добрались до кафе. Я вовсе ушел в свои мысли, растворившись в пространстве и времени, и вернулся в себя лишь в заведении.

– Зеленый чай с мятой и шиповником? Как вам? – спросил нас Хастар.

Мы кивнули.

– Два чайничка, – сделал он заказ официанту.

Сидя за столом, я увидел перед собой Элеонору, которая была напротив меня. Я вдруг вспомнил, что хотел попросить у нее прощение.

– Слушай, – обратился я к ней, – иногда я говорю глупости. Прости меня, грешного, за то, что не умею держать язык за зубами.

– Ты думаешь, что я обижаюсь за то, что ты сказал? Чушь! Мне было неприятно, что ты так подумал – посчитал меня глупой. Я не читаю книги? Может я и разговаривать не умею?

«Вот и понеслась», – видя перед собой рукоплещущую девушку, подумал я. – «Тебе от этого не спрятаться. Защищаться? Не надо. Сейчас она успокоится». Но она не успокаивалась.

– Молчишь? Нечего сказать? – продолжала она. – Не читаю книги. Ха! Молодой человек, а вы хам.

– Он извинился. Ты можешь либо принять извинение, либо его отклонить, – вступился за меня Хастар. Федот сидел молча – мне кажется, он хотел быть незаметным.

– Да, – открыл я рот, пока его не открыла Элеонора, – не буду думать о людях в плохом контексте. Ты права.