Мозаика Бернса

— У вашей тетушки было тревожное видение насчет встроенного шкафа в вашем офисе, поэтому она отказывалась думать о чем-либо, пока не убедится, что с вами все в порядке.

— Я знала, что случится нечто плохое, — кивнула тетя, глядя мне прямо в глаза. — Мне несколько раз было явственное предупреждение, что ты и драгоценные реликвии в опасности. Что стряслось, Ди Ди?

Боже мой, моя сумочка с артефактами Бернса! Где она? И в каком состоянии сокровища? Мне было страшно себе представить.

Глубоко вздохнув, я позвала Майкла, представила его тете и Джорджу, потом попросила спасти мою сумочку, оставшуюся в шкафу. Едва он ушел, я спросила у них, заявили ли они в полицию по поводу смерти Максуини.

— Разумеется, — ответила тетушка. — Мы же переживали за тебя. Ты объявлена во всеобщий розыск, или как там это у них называется.

— Боюсь, вас заподозрят в убийстве Джека, — добавил Джордж. — Как и меня, конечно. Мне жаль, лэсс.

— Тетушка, ты оказалась права в своих предсказаниях. Случилось воистину очень плохое. Но теперь все хорошо, — я улыбнулась обоим. — Тетя, ты мне очень поможешь, если немедленно отведешь в дамскую комнату. А вы, Джордж, пожалуйста, разыщите Майкла и заберите у него мою сумочку. Потом залезьте в нее и скажите, сильно ли пострадало ее содержимое.

Я подмигнула, надеясь, что он поймет намек. Мне не хотелось пугать тетю раньше времени. При вести о повреждении артефактов она может закатить такую сцену, по сравнению с которой похищение сабинянок показалось бы детской игрой.

Двое копов проводили нас до туалета, что тете не понравилось, но пришлось стерпеть. Им пришлось поддерживать меня на ходу, потому как ноги мои подкашивались, а двигательные навыки не вполне еще восстановились. Элизабет сообщила, что Кавалер дома у мамы и беспокоиться за него нет нужды.

— Нет нужды беспокоиться, — машинально повторяла я, надеясь, что Джордж сумеет уладить проблему с бернсовскими артефактами, потому как от меня пользы сейчас ни на грош.

60

Из больницы меня выписали через два дня. Врачи были рады распрощаться со мной, потому как шотландцы — не самые удобные пациенты. Само слово «пациент», то есть «терпеливый», не входит в наш словарь.

Последний осмотр производил мой лечащий доктор-индус. У него были влажные карие глаза, в которых, казалось, скрываются все тайны вселенной. Он пробормотал что-то, сделал несколько пометок. Я чувствовала себя не особенно хорошо, но не спешила жаловаться на самочувствие, желая поскорее вернуться домой.

— Я согласен выписать вас сегодня, мисс Макгрилл, — проговорил он наконец. — Но только при условии, что вы отдохнете несколько дней дома.

— Макгил, моя фамилия Макгил, — поправила я. Индуса звали Каллугулагула, и я про себя величала его доктор Калигула.

— У вас было сильное сотрясение, — продолжал врач, листая мою медкарту. Слова он выговаривал с забавным акцентом. — Оно может привести к незначительным побочным эффектам, таким как головные боли, нечеткость зрения, шум в ушах, легкое подташнивание.

Я ощущала все перечисленные признаки, да вдобавок боль в шее, о чем он забыл упомянуть.

— И полагаю, вы отдаете себе отчет, насколько вам повезло, что порез на шее не оказался глубже. Нож мог достать до голосовых связок или повредить артерию, — произнес он таким тоном, будто я сама себя так изуродовала. Потом доктор захлопнул карту и запретил мне водить автомобиль по меньшей мере неделю.

— Для излечения нужны время и забота, — донеслось до меня уже на выходе из кабинета.

Вчера мне сообщили, что Норман скончался на месте от удара по голове. Гарри Марли повезло больше. Он пережил нападение Спарки, и прогноз звучал обнадеживающе. Его спас ледяной чикагский западный ветер. Из-за гипотермии он не истек кровью до смерти. Сейчас его перевели в Северо-западный научно-исследовательский госпиталь.

Мама хотела забрать меня к себе на несколько дней, но я вежливо, но твердо отказалась. Я обещала заехать за Кавви, но дальше хотела побыть одна. Мне нужно было вернуться домой и во всем разобраться. Тело Максуини давно увезли, но мне требовалось сжиться с новым положением дел — не только в связи с гибелью Джека, но и из-за тайны смерти Фрэнка, и я понимала, что пройдет некоторое время, прежде чем я смогу отдохнуть.

Мама обещала заказать такси, без которого мне было не обойтись. Меня одолевало головокружение, столь радостно предсказанное доктором Калигулой.

Медсестры усадили меня в коляску, а миловидная служащая в форме подвезла до ожидающего такси. Она предупредила, что на улице минус два. Шустро — насколько могла — забравшись на заднее сиденье, я чувствовала себя озябшей и немного разбитой, но очень довольной жизнью.

По дороге до маминого дома я прослушала сообщения, поступившие на мой сотовый. Первое пришло от Фила.