Мозаика чисел

– Конечно нет, Женечка. Я встретил этого типа здесь. Он ходил, козыряя половиной бубнового короля на каждом шагу. Положил его под пластик в бумажнике. Этого типа зовут Степан Величко, кличка Букинист. Он тоже в розыске. Тварь. Русских девочек малолеток продавал дагестанским боевикам. Сейчас его ищут не только менты, но и родители пропавших детей. Но я говорю о том парне, который был нашим партнером. Я хотел к нему присмотреться, мне этот тип, козырявший половинкой короля, не понравился. И я не ошибся. По телевизору сообщили о найденном трупе в отеле «Каспий» Степана Величко. Мужика в номере пристрелили. Настоящего Букиниста. И вдруг тут объявляется некий Степан Величко с документами, маской и картой убитого. Я обшарил его коттедж и видел маску. Первый и более реальный вариант, что Степана подменили ментом. Второй вариант мало вероятен. Нашелся хлыщ, который решил получить долю Букиниста и знает все детали дела.

– Вряд ли, – Ашкинази нахмурил брови, как это он делает, подходя к незнакомому сейфу. – Босс знает всех нас в лицо. Чужаку он ничего не даст.

– Ошибаешься, Женя. Весь фокус в том, что деньги мы получим не через босса, а от его очередной «шестерки». Мы вновь должны собраться, надев на лица маски. Единственный пароль – это карта. Если его бубновый король срастется с другой половинкой, то он свое получит.

– Хорошо! Тогда скажи мне, как он вычислил это место, если Букиниста убили в Махачкале? – не унимался Тапёр.

– А я тебе ничего не говорил о Махачкале, Женя. Значит, и ты получил почту в отеле «Каспий». И я тоже. Так вот, Величко убили после того, как он достал конверт с инструкциями. Там же все сказано. А переклеить фотографию в паспорте – плевое дело.

Ашкинази опять нахмурил брови:

– Что ты предлагаешь?

– Надо его хлопнуть, пока он нас не вычислил. Мы не можем рисковать на последнем этапе операции. Этот говнюк уже подружился с администраторшей, морочит девчонке голову. Ему нужны списки приезжих. Я их уже видел, так и тебя вычислил. Наши имена у всех на слуху, Женя. Мы зарегистрированы под собственными фамилиями.

– Стоп! – Тапёр поднял руку. – Стоп! Если он мент, то не поехал бы брать банду опасных преступников в одиночку. Тут должна быть целая бригада легавых. И они уже давно бы нас вычислили, а не кадрили бы девчонку из офиса. Я думаю, нам надо потрясти этого типа как следует, а шлепнуть его мы всегда успеем. Перед страхом смерти все становятся разговорчивыми. Нож к горлу, и он все выложит. А если мы будем владеть информацией, то на ее основе и станем выстраивать свою защиту. Убить парня можно. Но мы так и остались спецами каждый в своем деле. На ощупь я могу сейфы вскрывать, но не обороняться. В темной комнате бесполезно размахивать кулаками!

– Разумная мысль! – согласился Подбельский.

С этой же мыслью согласился и Сергей Бартеньев, сидящий под окном. Он весь день следил за Подбельским, не попадаясь ему на глаза. Он видел, как Подбельский залезал через окно в офис и как пришел сюда. Сначала шум, потом тишина, но, разгорячившись, оба противника заговорили в полный голос, и вторую часть разговора, самую важную, он слышал отчетливо. Теперь он знал, чего ему ждать. А не этого ли он добивался? Оставалось вычислить главаря банды. Задачка с неизвестными. Ни одной ниточки. А тут нашлись желающие тебе голову оторвать. Нормальный человек дал бы деру, а он в лес норовит к медведям.

5 июня. 10 ч 13 мин. Воскресенье

Интересное для себя открытие сделал майор Чикалин в кабинете генерала Черногорова. В святая святых присутствовал штатский с кошмарной лошадиной мордой. Генерал его представил как Ираклия Давидовича Стебликова, одного из руководителей страховой компании, где в качестве клиентов значился банк «Юсуповский».

Клерк мирно сидел и выслушивал доклад майора о проделанной работе. В конце доклада Стебликов задал простой вопрос:

– Уважаемый Михал Михалыч, безусловно, вы выдающийся сыщик. Но я так и не понял мотива убийства банкира Гольдберга. Зачем Житинскому его убивать?

Чикалин глянул на генерала, и тот кивнул, что значило: «Отвечай».

– Предположительно из-за наследства. – О письме Чикалин решил не говорить. – Гольдберг – дядя Кати Тереховой, жены Житинского. Ей переходит уникальная коллекция картин Гольдберга. По взаимному завещанию супругов все имущество остается тому, кто больше проживет. Если Катя умрет, все картины достанутся Житинскому.