Мозаика. Книга первая

— Спасибо, — она не в своей комнате. Что-то, куда более роскошное. Да, говорили, есть здесь такие комнаты — для тех «клиентов», что располагают деньгами. Интересно, это тоже — за счёт учреждения?

— Какое сегодня число?

— Двадцатое. Двадцатое Вассео тысяча двести пятого года, — охранница улыбалась. — Помочь тебе или сама оденешься?

— Сама, — охранница кивнула, вышла в коридор, прикрыла за собой дверь. Ноги плохо держали; одеться удалось не сразу. Эль-Неренн поспешно уселась на кровать — силёнок пока маловато. Долго же она спала. Двадцатое… почти двое суток?

Одеться и умыться было нелегко, но она справилась. Два подвига, за одно утро.

— Сейчас будет завтрак, — дежурная поддерживала её под локоть. — После обеда тебя отвезут на медосмотр.

— Ненавижу медосмотры, — эль-Неренн качнулась, охранница поймала её за локоть.

— Ничего страшного, поверь. Прокатимся в столицу и обратно. Поговорим, если захочешь.

— Вас разжаловали в сиделки? — усмехнулась эль-Неренн.

Дежурная рассмеялась. Хрипло, неприятно.

— Нет, я сама попросила.

— Но почему?

Женщина придвинулась поближе, присела. Перестала улыбаться. Запрокинула голову — указала на два едва заметных шрама, по обе стороны горла, у самой шеи.

— Ты сумела сбежать от Старухи, — женщина взяла эль-Неренн за руку, пристально смотрела ей в глаза. — Оставила её с носом. Я — не сумела.

Эль-Неренн ощутила холодок, проползающий по спине.

— Я поклялась, что отпраздную тот день, когда она заплатит за всё, — дежурная усмехнулась, поднялась на ноги. — Можешь звать меня Хольте. Похоже, сегодня тот самый день. Впрочем, можно отпраздновать позже. Я хотела увидеть тебя, своими глазами.

Эль-Неренн вспомнила слова Виккера. Тогда, вечером, под огнями праздничного салюта.

— Но как вы… как она вас отпустила?

— Думаю, ты догадываешься.

— «Кровь за кровь», — предположила эль-Неренн, тихо. Хольте кивнула. Она вовсе не старуха, поняла девушка. Просто выглядит очень старой. Глаза, голос, походка… ей едва ли за тридцать.

— Я расскажу, если хочешь. Завтракай, я уйду, — дежурная поднялась. — Прогулка через полчаса.

— Что стало с вашей дочерью? — поинтересовалась эль-Неренн, когда охранница была уже на пороге. Хольте вздрогнула, обернулась. Медленно вернулась к столу, присела на корточки.

— Я не говорила, что это была дочь.

Эль-Неренн улыбнулась, выдерживая её взгляд. Дежурная прищурилась, кивнула.

— Я выкупила её. Как раз под Новый год. Собиралась разобраться со Старухой, — встала, тряхнула головой. — Ты успела раньше, но я не в обиде. Я знаю, где её содержат. Зайду как-нибудь, передам привет.

* * *

Прогулка — в том самом саду — оказалась приятной. Эль-Неренн ощущала взгляды всех, кто был вокруг. Ощущала почти физически. Но — ни одного презрительного. Некоторые смотрели с уважением, но поспешно опускали глаза, стоило встретиться с ними взглядом.

Эль-Неренн прислонилась спиной к тому самому дереву. Всё ещё видны брызги краски, в самом низу ствола. На душе было и приятно, и мерзко одновременно. Приятно — потому что все, кто хотели ей зла, получили по заслугам. Поделом. Мерзко — по той же причине. Она помнила, смутно, выражение лица «толстого». Он явно хотел мне что-то сказать, неожиданно поняла девушка. Но побоялся.

— Разрешите? — голос директора.

Эль-Неренн рывком поднялась на ноги (горло тут же отозвалось болью), учтиво поклонилась.

— Можно без формальностей, — «Пугало», как звали директора за его спиной, поправило очки и улыбнулось — одними лишь краешками губ. — Как вы себя чувствуете?

— Спасибо, теариан-то. Хорошо.

— Я хотел бы извиниться, теарин. Вас едва не похитили — у нас никогда такого не случалось. Нет худа без добра, мы взяли почти всех. Двое или трое сбежали, но их, думаю, поймают.

Эль-Неренн кивнула. Директор был не очень приятным человеком, раздражительным и щедрым на наказания. Походил на скелет, обтянутый кожей.

— В случае неприятностей прошу связываться лично со мной, — директор протянул ей карточку. Ого! — Надеюсь, мы с вами будем видеться редко. В этих стенах.

Надо полагать, это была шутка. Эль-Неренн опустила глаза и улыбнулась.

— Выздоравливайте, — директор прикоснулся к её правому запястью и отбыл.

Он меня боится, подумала эль-Неренн. Хорошо это или плохо? В случае с новой комнатой, обслуживанием и расходами на операцию — несомненно, хорошо.

* * *

— Думаешь о чём-то неприятном? — Хольте, охранница, сопровождала эль-Неренн. Терапевт — темнокожий коренастый парень лет двадцати пяти — ехал в кабине, с водителем. Они с Хольте — в отделении для «груза», как его обычно называли.

— Да, — отозвалась эль-Неренн. Детектив, взятый в библиотеке учреждения, не читался. С огромным трудом осилила две страницы — и отложила.

— Расскажи, как тебе удалось, — Хольте взглянула девушке в глаза. — Не бойся, никто не слушает. Я умею хранить тайны.