Мозаика мертвого короля

Я уже и забыл, как звонко стреляет «крупный». Щелчок разнесся над гаванью. Мелькнула над водой едва видимая тень. Сельв почти попал. Всплеск, — разлетелись щепки кормила, драккар закачался, отвернув в сторону, но он лишился лишь кормового весла, да еще кто-то с кормы от толчка свалился в воду.

Сельв пнул станину эвфитона:

— Не могли отрегулировать, криворукие ослы?

— Девчушки, вам уступить мой последний глаз? — загремел король. — Сбейте их, или я вобью вам карро в задницу!

Щелкали шестерни, взводя механизм. «Клинок Севера» вновь относило обратно к верфи. Кто-то из наших встал к штурвалу, — сейчас дромон разворачивало медленнее. Тот драккар, который мы пуганули, потерял ход, — там вылавливали своего человека и спешно меняли кормовое весло. Два других судна увеличили скорость и разошлись в стороны. Драккар, украшенный резной темно-желтой женской головой, хитро заходил нам с носа, — в мертвую зону нашего «крупного». Гребцы обоих судов слаженно работали веслами, и ревели в ритм то ли песню, то ли мудреный боевой клич. Я не мог разобрать ни слова, но было приятно взглянуть. Останутся на Севере бойцы и после нас.

Сельв-Северянин выстрелил. Свистнуло безголовое тело карро, — и резная фигура на носу дракара разлетелась в дребезги. Кого-то сшибло с ног, кого-то поранило щепой, но основной удар приняла на себя фигура оберега, — то ли волк, то ли пес, — я не успел рассмотреть.

Видят боги, мы сражались тупым мечом.

Теперь на драккаре орали ругательства, и вполне разборчивые.

— Готовьтесь, девчушки! — крикнул король, хромая к нам на нос. Я оглянулся, — драккар с женской головой, словно прыгнул навстречу, — до него оставалось шагов сорок. Я разглядел у кормила крепкую бабу в кожаной безрукавке с защитными бляхами, — она смотрела мне прямо в глаза. Злобно скалилась, — ха, веселье истинного бойца. Что творится на свете?

Баба рявкнула и несколько лучников и арбалетчиков дали залп. Одна из стрел вскользь задела меня по шлему. Метко бьют.

— Дайте им подняться, — вполголоса сказал король, помахивая мечами.

Мы выстроились. Король впереди, мы с Рыбоедом на флангах, наши копейщики в центре, Коротышка за спиной.

С хрустом вонзились в борт крючья. Враг лез по закинутым веревкам, подбадривая себя короткими ругательствами.

Ремни щита привычно легли на руку. И я, наконец, успокоился.

Первым на борт «Клинка» запрыгнул ловкий невысокий парень, — стриженные светлые волосы дыбом, в руках короткий меч. Взглянув на короля, он издал восторженный боевой клич, — что-то вроде «даешшшшь!». В первый раз я видел человека, который не поморщился, в первый раз увидев лик нашего короля.

Парень выхватил из-за спины еще один клинок, — тонкий, без эфеса и прыгнул на короля. Через борт лезли бойцы с топорами, копьями, старыми добрыми «шеунами»…

Какое-то время мы держались. Бойцы нас атаковали лихие, но и мы были не хуже. Мы потеряли одного, они больше. Они на мгновение отошли к носу, двинули вперед копейщиков и атаковали вновь… Мы держались, король сражался за десятерых. В какой-то миг я увидел их бабу-кормчую, — она сидела верхом на борту, взводила арбалет…

О борт стукнул второй подошедший драккар, — его бойцы мигом полезли на борт в центре корпуса «Клинка Севера». Король приказал отходить, собственно, мы сразу знали, что так нам не удержаться. В какой-то момент мы оказались в «клещах», но прорубились сквозь еще не успевший построиться заслон. Нас прикрывал ранее отошедший на корму Коротышка. Здесь, в окружении, мы потеряли четверых. Высокий воин в странном панцире и глухом шлеме пронзил узким мечом Рыбоеда. Борову отрубили плечо вместе с копьем. Я прорубался к корме, больше сбивая врага с ног своим треугольным щитом, чем работая мечом. Демон знает, до чего было тесно. Мы прорвались и бежали по центральному помосту к баррикаде, наскоро возведенной у кормовых трапов, — несколько бочек, доски, обрезки бруса, длинные весла, — наш последний рубеж. Эшенба отходил последним. Разрыв с противником не превышал тридцати-двадцати шагов, — их бойцы не торопились, им тоже требовалось перевести дух. Видит Кат-мужеложец, мы дорого разменивали свои жизни.

Мы присели за бочки, — снова начали постукивать стрелы. Бойцы противника перекликались, — подходил третий драккар, — ему скомандовали подходить к борту. Взбираться на высокую корму наши противники не рискнули, и были правы. Мы собирались взять здесь уйму жизней.

— Славно, — сказал король. — Время подкрепиться. Либен, Брехун, — где мой напиток?

Брехун ничего промычать не мог, — он лежал где-то у мачты с проломленной головой. Ответил я:

— Сейчас, Ваше Величество.

Капитанскую каюту практически закончили, но мебелью обставить не успели, — здесь было удивительно светло и просторно. Жани и обезьяний принц сидели у стены. Макакс неловко выпрямился и, не скрываясь, вытащил из башмака припрятанный здоровенный гвоздь.

— Не дамся. У меня кровь человечья. Не ему хлебать.

Голос у обезьяньего принца был сиплый от страха, но вполне разборчивый.