Мозаика мертвого короля

Небо оставалось чистым, и миллионы звезд неспешно дрейфовали над огромным миром в своем загадочном круговороте. Вернее, плыли, и слегка цеплялись за зубцы частокола. Налюбовавшись небосводом, Аша с не меньшим одобрением обозрела ограду. Частокол возвели надежный, а надежные вещи молодая хозяйка хутора весьма и весьма одобряла.

Вообще весна пришла как-то внезапно, и оказалось, что зимы не хватило, чтобы доделать уйму запланированных дел. Ну, ладно, так всегда и бывает. Аша глубоко вдохнула запахи молодой травы и свежих стружек. Прислушалась — стояла замечательная весенняя тишина, полная обыденных, почти неразличимых привычному уху звуков. Ветерок шелестел ветвями тоненьких берез, посаженных два года назад, едва слышно позвякивал криво повешенный у колодца черпак. Тявкнула и умолкла лиса на опушке у дороги. Айка, сидящая у ног хозяйки, навострила уши.

«Тебе б только без толку гонять», - укоризненно подумала Аша.

Хаски согласилась: «Мне ж нужно. Лапы ломит, и вообще невмоготу. Я ж бегливая собака».

«Завтра прискачут твои кавалеры замковые. Отпущу» — пообещала Аша.

«Мы только кружочек», - воодушевлено заерзала Айка.

«Вот-вот. И повнимательнее. Они-то воображалы, а ты серьезная хуторская собака».

Вообще-то Айка особо серьезной не была. Слишком жизнерадостная и чересчур молоденькая. Но свои обязанности помнила строго.

Аша потянулась мыслью к свинарнику. Подопечные мирно дремали, лишь юного Рудольфа одолевали пока неопределенные, но сугубо самцовые мысли. Уж годик хряку исполнился, за двести кг перевалил, возмужал.

Свиноводством леди Аша занималась давно и весьма успешно. Лучшая ферма в королевстве Ворона, а может быть, и на всем Севере. Даже из столицы письма шлют с просьбами прислать на племя пару, а лучше две. Славы Аша не жаждала, но было лестно, чего тут скрывать. И прибыль от свинок очевидна. Главное, всерьез делом заниматься и хорошо понимать подопечных.

Хозяева фермы «Вас-Вас» были людьми молодыми, чрезвычайно независимыми, и умели ценить каждую серебряную «корону».

Аша еще раз глянула на пару скользящих друг за другом лун и продекламировала:

Поживем — помрем, посмотрим, как

Обращается мир к весне.

И однажды днем полетим пройтись

И увидим весь этот мир

Глазами рыб, глазами птиц,

Как систему озер и дыр.

Айка, к поэзии относящаяся снисходительно, сейчас одобрительно высунула язык — настроение хозяйки хаски улавливала отлично.

За спиной тихо открылась дверь, на крыльцо упал слабый свет.

— Сейчас иду, — не оглядываясь, пообещала Аша мужу.

Крепкие руки обняли за талию, и знатную свиноводку поцеловали в ухо. Аша жмурилась и не возражала. Весь мир спит, самое время…

Аша была женщиной маленькой, даже хрупкой. Когда-то девушка искренне считала себя «мышью серой». Даже светлые глаза, что некоторые именовали «лифляндскими», по сути, особой прелестью не отличались. Но привлекательной была Аша, и знала это абсолютно точно. Муж виноват. Любит. Он и сам-то раньше был обманчиво нелепым: костлявый, долговязый, с упрямыми лохмами на голове. По сути, бандит городской. Собственно, безо всяких оговорок, бандюк. Даже шайку под своим началом имел. Потом все как-то запуталось, и Аша понять не успела, как в чужом мире друзья появились. Эле, строгая и добрая, под свою опеку приняла и названой мамой стала, Мин, партизанский воитель, жутко сложного происхождения, Док — образованный врач из старинных времен. Ну и Костяк, конечно. Муж, любимый и единственный.

— Ой! — шепотом сказала Аша. Любимый и единственный откровенно, хотя и крайне нежно, хулиганил. — Ой, не здесь же! — прошептала Аша. — Мы чему собаку научим?

* * *

Проснулась Аша внезапно. Муж не спал, вслушивался. Аша схватила его за руку:

— Что?!

— Не знаю, — одними губами прошептал Костяк. — На крыше. Птица, наверное. Стая птиц. Пусти.

Аша опомнилась, отпустила руку мужа. Он уже тянулся к оружию. Аша села, нащупала рубашку и пояс с ножом.

Просторную двухэтажную усадьбу почти достроили. Первое время основное внимание уделяли частоколу, свинарнику, прочим хозяйственным постройкам. Жилой дом возводили не торопясь, с чувством и фантазией. Недурно получилось. Большая гостиная с лучшим в Медвежьей долине очагом, гостевая спальня, кладовые. Широкая лестница уводила наверх, к хозяйской спальне, детской и оружейной. Летом планировали основательно перекрыть крышу и довести до ума галерею — ту, что с видом на реку. Красотища…

Во дворе неуверенно гавкнула Айка.

— Сиди! — прошипел Костяк жене, скатываясь на ковер. В одной руке сверкнул клинок длинного прямого кинжала, другая уже сняла с нижних крючьев на стене копье.

Муж выскользнул в дверь. Торопливо натягивая сапожки, Аша прислушалась: ни звука. Вот еще, птицы какие-то дурацкие, бессонные. И не чувствуются они абсолютно.

Сидеть и тупо ждать она, конечно, не собиралась. Стряхнула ножны с привычного ножа. Потянулась к стене…

Снять топорик с острым шипом-клевцом на обухе юная женщина едва успела. Прямо за дверью затрещало, захлопало, что-то с грохотом рухнуло. Сквозь этот дикий шум донесся злобный возглас Костяка.