Мозаика пути

С утра я сделала все звонки, которые запланировала, и уточнила все, что хотела. На обед я ушла на полчаса поздней, поскольку меня задержал Джек, коллега с седьмого этажа, который был не доволен тем, как я представила в таблице отчетные данные. По вкусу ему не пришелся и цвет линий на графиках, да и столбиковые диаграммы, по его мнению, куда лучше представляли динамику и структуру валовых показателей доходов, чем кругловые. Я уже почти выходила из кабинета, как зашел он и недовольно кинул мне на стол папку даже не с просьбой, а именно требованием немедленно все переделать. И случись у меня чрезвычайное происшествие дома, я все равно не смогла бы возразить Джеку, ибо коллегам с седьмого этажа никто не возражает – такова была система. А учитывая, насколько уровней я была ниже седьмого, систему мне было не преодолеть.

Все девочки с моего отдела разбежались, кто куда, и ни одна не изъявила желание мне помочь. Единственное, что я услышала, так это сожаление, что мне придется проторчать весь обед на работе из-за прихоти этого самовлюбленного осла и предложение купить мне в Макдональдсе латте и двойного чизбургера. Но никто не догадывался, что время обеда было мне так нужно не для того, чтобы забить свой желудок всякой дрянью.

Я переделывала сводку и постоянно смотрела на часы. По закону спешки, чем быстрей я пыталась расправиться с тем, что меня задерживало, тем медленней у меня это получалось. Перемещая данные, мне приходилось копировать формулы, поэтому все расчеты путались. Я все время смотрела на часы, и когда их стрелки коснулись двадцати минут, я подумала про себя:

– Ладно, в школу можно будет съездить завтра. Сегодня все равно середина недели, а заниматься начну со следующей.

Я немного сбавила скорость, привела в порядок алгоритм расчетов. Как только я увидела, что пришла к тем же самым результатам только в другом представлении, я перестроила все диаграммы, сделав их немного бледней, чтобы в глаза не бросалось то, на чем была построена вся презентация Джека – на иллюзии инвестиционной привлекательности. На все это у меня ушло около десять минут. Я распечатала расчеты и диаграммы и вложила их в папку, снова сев за свое рабочее место. Я уже отступилась от мысли завершить задуманное, так и не начав запланированное. Но именно сегодня я была полна решимости сделать все то, что завтра вызовет во мне сомнение, то, что через неделю я забуду. И еще одно мое твердое намерение превратится в когда-то былую мысль, которую я положу в шкатулку нереализованных идей рядом со шкатулкой, в которой храню бижутерию. Тогда я осознала это, даже время не в силах было меня остановить. Руки сами схватили смятое подо мной пальто. Прямо на ходу я повязала на себе шарфик и пронеслась мимо Эвана, который что-то крикнул мне вслед. Но на бегу я даже не сумела разобрать его слов.

На полусогнутых ногах, которые уже ломало от боли, я пробежала по лестнице на цокольный этаж и сразу оказалась на парковке. У меня было тридцать минут. Я могла опоздать. Никто бы и не заметил, если бы я задержалась после обеда. Но я хотела успеть за тридцать минут. Парковка была переполнена, однако я быстренько нашла своего старенького фордика, который ни разу меня не подводил. Ни разу до этого дня. Не знаю, что с ним случилось, но видимо, довезя меня до работы, он сдался в первый раз за всю нашу многолетнюю дружбу. До художественной школы имени Санти было около пятнадцати минут езды на машине, которая мне сегодня отказала. В расстегнутом пальто с сумкой в руках я побежала по всей парковке прямо к выезду, где проход был запрещен. Но этот путь был самым коротким, поскольку именно он выводил на сторону, где в пяти минутах ходьбы или сорока секундах спортивного бега на каблуках располагалась станция метро.

Кто-то крикнул мне в спину, что я сумасшедшая, когда я пробежала, заставив его уступить мне дорогу на выезде из парковки. Я вылетела прям под душ осеннего ливня, который кто-то включил, видимо, мне на зло, пока я бежала по длинным коридорам.

– Не остановлюсь! Не сегодня! – я говорила не кому-то, я говорила это себе. Говорила это не потому, что сомневалась, а потому что я привыкла это говорить. Я твердо решила, что доберусь до школы. Так в расстегнутом пальто на каблуках я бежала прям по лужам, брызги от которых оставляли грязные разводы на моих колготках. Молочный кашемир превращался в пятнистый, а из волос выпадали шпильки, а я все бежала, обгоняя саму себя, и в этом было столько силы. Сила была в намерении, в движении, в стимулах. Мысли превратились в движущую силу, неся меня на высоких каблуках прямо к поезду в метро…

* * *

Надеть новые туфли было моей самой большой ошибкой. К концу дня от каблуков осталась ровно половина. На пятках от жесткой кожи появились кровяные мозоли, а от высоты каблука у меня выламывало щиколотку. В спешке я несколько раз подвернула ногу, но сумела удержаться и не упасть.