Мозаика странной войны

Вскоре в сплошной шерсти леса появились проплешины, на горизонте показались и через мгновение промелькнули под брюхом штурмовика невысокие холмы, затем лес сменился степью с редкими пятнами болот и солончаков, затем показалось море.

Пилот, удовлетворенно кивнув, толкнул перчатку управления к себе-вниз, одновременно опуская и замедляя машину. Вблизи эта земля выглядела все так же мирно и идиллически, и ни один след человеческого присутствия не осквернял ее зелено-голубого лика. Машина мягко опустилась на берег лесного озера. Пилот открыл дверь — и избыток кислорода резанул легкие.

— Как здесь легко дышится! — Младший, осмелев, тоже выполз из основательно помятой машины, осторожно опустил ноги на траву и с шумом втянул в себя лесной воздух. — Мне бы хотелось…

Он внезапно умолк.

— Ну-ну?

— Мне бы хотелось здесь остаться, — Младший смутился и тут же начал поправляться. — Но я, конечно, понимаю… Идет война… Я обязан…

— Брось, — поморщился Пилот. — Ни черта ты никому не обязан.

Женщина тоже вышла из машины, присела у самого берега, начала умываться и с интересом прислушивалась к разговору.

Эпизод 39

Пилот с жадностью всматривался в лицо женщины, в ее тело, в каждое движение ее — давно умершей, разорванной на части чудовищным взрывом и им же сожженной — но все еще любимой. Странное чувство — нечто противоположное «дежа вю», но в то же время очень с ним сходное. Он вдруг представил, что межвременная война закончилась и…

Пилот-Младший ощутимо ткнул его кулаком в плечо:

— Эй, алло! О чем задумался?

— Да так…

Женщина наконец умылась и подошла ближе. Оба пилота замерли, ожидая, по крайней мере, упреков.

— Можно задать вам один вопрос? — неожиданно робко начала женщина. — Из того, что я услышала…

Она запнулась.

— В общем, насколько я поняла, война началась из-за меня?

— Ну… в общем-то, да, — первым сориентировался Младший.

— И вы делали все, чтобы меня спасти?

— Да, — поддержал его Пилот. — У нас не очень хорошо получилось…

Он прикусил язык.

—…Но мы сделали все, что могли.

Глаза женщины, и без того большие и бездонные, вспыхнули странным огнем.

— Все ради меня… — прошептала она со странными интонациями.

Пилоты переглянулись.

— Да, — торжественно проговорил Старший. — Сотни сожженных миров, взорванные планеты, миллиарды рабов…

— Сотни людей, которые рисковали жизнью ради тебя, — тут же подключился Младший. — Тысячи — тех, кто посвятил этому всю свою жизнь. Миллионы — тех, кто желали бы хоть что-то сделать для тебя…

— Любимая… — закончили они вместе.

Женщина вздрогнула и высоко подняла голову. Лицо ее, казалось, озарилось нежным и в то же время обжигающим светом, глаза стали похожими на черные бездонные пропасти, губы раздвинулись в ослепительной улыбке, а голос превратился в серебряный звон, в самую прекрасную музыку, хотя слова были просты и понятны.

— Идите ко мне, — сказала женщина. — Любите меня! Возьмите меня!

— Кто? — выдохнули пилоты, одновременно делая шаг вперед.

— Оба.

Следующие несколько часов превратились для Пилота в единую, невозможную, ослепительную вспышку оргазма. Ему не раз приходилось развлекаться и в более нестандартных комбинациях, но впервые он был с любимой женщиной, освобожденный от всяческих оков условностей и традиций, впервые они заполнили ее до конца, чувствуя одновременно каждое колыхание ее прекрасного тела и каждое движение друг друга. Руки их встречались то на гладкой коже бедра, то одновременно тянулись к восставшим соскам, женщина отдавалась обоим то тихо и нежно, то страстно и яростно, то высасывая всю силу, то отдавая без остатка свою любовь, и длилось это бесконечно… пока все вокруг не поглотила мягкая, сонная тень.

Проснулся Пилот от легкого, едва уловимого дыхания ветерка на обнаженном плече. Он поднял голову — осторожно, чтобы не разбудить прижавшуюся к нему женщину — и встретился взглядом с Младшим. Тот смотрел с таким же нежно-озабоченным выражением. Женщина обнимала их обоих.

Мгновение спустя она тоже открыла глаза — и улыбнулась.

— Доброе утро!

— Это утро? — отозвался Младший. — После такой ночи я уже ни в чем не уверен.

— Тебе понравилось?

— Ничего подобного я даже представить себе не мог! — искренне воскликнул тот.

«Наверняка, искренне», — с завистью подумал Пилот.

— А тебе? — женщина с тенью беспокойства повернулась к нему. — Тебе понравилось?

— Потрясающе! — бодро ответил он. — Мне жаль, что все закончилось.

— Я готова продолжить, — женщина улыбнулась — радостно и удовлетворенно.

Они продолжили — и снова Пилот потерял счет времени и оргазмам, и снова дикое, непередаваемое наслаждение охватило его, наполнило каждую клеточку тела, одновременно оглушая и обостряя все чувства, и снова они стали единым целым — и снова все закончилось.

А когда местное солнце уже поднялось в самый зенит, когда все трое уже лежали без сил и без мыслей, из одиноко замершей на берегу машины донесся писк.