Мозаика судьбы

Путь обратно уже с добытым зельем, который старуха помогла сварить прямо у нее, занял еще неделю. Так что, когда я, наконец, вошел в город под звездным небом я услышал приятные веселые мелодии. Не понадобилось мне сделать и десяти шагов как я наткнулся на какого-то пьяницу, который счастливо кричал о здоровье каких-то молодых. Сердце мое в плохом предчувствии ёкнуло. И я не ошибся, я вернулся именно в тот день, когда моя Психея собиралась отдать себя этому купцу. Прилив гнева обуял меня от того, как легко она решилась быть с ним, не держала его в томлении, как меня. Обман, жестокий обман. Вот чем она была, химерой моей жизни. Но я не могу теперь отпустить это наваждение, я привык к нему как к сладкому дурману, без которого вся жизнь кажется пыткой. Я направился в храм, где хранились чаши для виночерпия молодых. Жрица, которая должна была быть подле них и охранять от сглаза, как я и думал, убежала взглянуть на невесту – женщины слишком предсказуемы и легкомысленны. Две чаши стояли на постаменте, в них уже была налита темная священная жидкость. Я легкой рукой налил зелья, капнул свое крови в чашу с красным рубином, который предназначался невесте и прочел заветные слова. Вино покрылось на секунду дымкой, а потом стало прежним. Я помню это как вчера, такие поворотные воспоминания не стереть ни каким временем и силами из памяти. Я с воспаленным сознанием залез на холм, откуда видна была церемония.

Психея была прекрасна, выглядела как в нашу первую встречу, вся как будто парящая над этим миром. Жених смотрел на нее трепетным взглядом, я вдруг понял, что для него она тоже сокровище. Они были уже муж и жена, главные таинства были совершены, и вот им поднесли вино. Они выпили и соединились в поцелуе. Он отразился болью на моем лице. Гости начали хлопать, музыканты петь, но тут девушка ахнула и схватила за руку возлюбленного. Он испуганно взглянул на нее, она ответила взглядом полным недоумения. Вдруг у неё изо рта хлынула красная кровь, она полилась по ее белым одеждам. Жених не успел даже крикнуть, как у него из носа тоже заструилась красная жидкость. Все замерли в немой сцене ужаса. Кто-то из толпы крикнул: «Прокляли!»

Психея дрожащей рукой схватилась за рубашку любимого и прижала его к себе. Они сплелись в объятиях, как будто понимая, что им уже не жить. Я не желал наблюдать большего, я поплелся домой.

Там меня ждала мать. Она строго сказала, что я не успел. На что я возразил и сообщил о смерти возлюбленных. Тогда она вскочила и воскликнула, что я совершил ошибку. Она металась по комнате и говорила, что все прошло неправильно. Я был уставшим и не желал слушать ее, на меня уже лег груз вины, моя совесть начала просыпаться.

Я не был на погребении. Я вообще выбрал затворнический образ жизни. Прошло немало лет. Моя мать старела, и пришло ее время уходить. Перед смертью она, держа меня руку, слезно попросила: «Не иди наперекор судьбе»

Я воспринял это как завет на поиски своей возлюбленной. Тем более что времени прошло действительно достаточно, чтобы она родилась и уже где-то подрастала. А я ведь совсем не менялся, люди стали странно поглядывать на меня, когда я появлялся на рынке. Лица моих старых знакомых покрывали паутинки морщинок, а я выглядел так, будто мне все еще двадцать два. Многие начали шептаться за моей спиной, думаю, весь город обвинял меня в тех давних трагических обстоятельствах. Находиться и продолжать жить на моей родине больше не представлялось возможным. Поэтому я собрал вещи и отправился в путешествие.

Много островков было обжито мной. Первый раз я нашел ее случайно. Шел по проселочной дороге, и вдруг мое сердце подпрыгнуло, меня как будто молния прошибла. Навстречу мне шла девчушка лет шестнадцати. Мои мысли мгновенно отсчитали прожитые мной года с того рокового дня и все сошлось. Я узнал ее по глазам. Серые, отливающие морской пеной, совсем не свойственные южанке, они глядели на меня с интересом. И, конечно, стоило бы. Я выглядел как настоящий отшельник, отпустил бороду, одежда износилась, в руках была палка, потому что я много ходил. Но там под бородой было все то же молодое лицо. Она несла какую-то корзинку, и я решил, что это отличный предлог. Я предложил ей помощь, и она согласилась. В ее доме меня радушно приняли и даже предложили остаться на какое-то время, скорее всего от того, что я прикинулся паломником. Я начал учить ее грамоте, она была не похожа на Психею, но в каких-то манерах и повадках я узнавал, что это она. Душа моя подсказывала. Конечно, мне не понадобилось много времени, чтобы влюбиться вновь, мне кажется, я уже заочно ее и любил. Так должно было быть. Она на удивление тоже легко сошлась со мной, была не из робких. Ее отец понял, что я ученый человек, и рад был тому, что я все еще у них. Думаю, он мечтал сосватать мне ее.

Однажды в погожий день мы гуляли по равнине, она собрала венок и, подскочив ко мне надела его на мою голову, обвив затем мою шею руками и прижавшись к моей груди.