Мозаика теней

— Я правлю империей вот уже пятнадцать лет, — сказал он. — Дольше, чем любой другой со времен великого Болгаробойцы. [34]Но что напишут о моем царствовании будущие Феофаны и Прокопии? [35]«Он всю жизнь сражался с варварами, когда они на него нападали, но охотно уступил им империю, когда они пришли к нему как гости». — Он повернулся к востоку, где уже начинала разгораться алая заря, возвещавшая о восходе солнца. — Я стоял на этом самом месте, когда Халкидон был сожжен дотла турецкой армией, а нас спасла от нашествия турок только узкая полоска воды. Без франков, норманнов, кельтов, латинян и прочих варваров, которых посылает к нам с запада Папа Римский, турки снова придут, и на этот раз они не остановятся на берегу Босфора.

Он пнул ногой стену, и я невольно сжался, испугавшись, что он споткнется и перевалится через эту невысокую преграду.

— Мои советники и их подручные не понимают, что мы не обладаем мощью наших предков. Мы не можем победно идти по миру, как это делали Юстиниан [36]или Василий. У нас много золота, но мало воинов, и чтобы защитить свой народ, я должен призвать других сражаться вместо нас.

— Тогда неудивительно, что твои военачальники недовольны, мой господин.

Император рассмеялся.

— И впрямь неудивительно, а вот что действительно удивляет, так это почему они до сих пор позволяют мне оставаться на троне. Все эти пятнадцать лет я избегал войн, да и зачем они мне? В случае победы мои полководцы обрели бы опасную силу и позарились на мой трон; в случае же поражения я обрек бы на страдания многие тысячи ромеев. Я защищал империю, стравливая наших врагов друг с другом. Но теперь совсем иная ситуация, и этот сомнительный метод, который стал основой моей политики, оказывается всего лишь трюком фокусника.

— Однако стены остаются неприступными, — возразил я. — Пока они охраняются, варвары только и могут что грабить предместья.

— Крепость стен зависит от преданности охраняющих эти стены гарнизонов. Как долго они будут поддерживать труса, отказывающегося отвечать на провокации варваров?

Из-за горизонта поднималось ярко-алое солнце, заливая восток холодным красноватым светом, а над нашими головами медленно двигалась огромная гряда облаков, наползающих друг на друга. Где-то внизу зазвонили колокола церквей, уже можно было разглядеть их многочисленные купола, отливающие рассветным румянцем. Я вздрогнул, и, заметив это, император сказал совсем другим тоном:

— Продолжай хранить верность, Деметрий, и держись поближе ко мне. У тебя нет предположений относительно их планов?

Кое-какие предположения у меня были. Ночью я продумывал сотни уловок, к которым могли бы прибегнуть варвары, но ни одна из них не представлялась вероятной.

— Сегодня они намерены убить меня, — хладнокровно произнес император. — Мертвый, я тут же превращусь из труса в мученика. Тогда жители города и мои военачальники распахнут городские ворота, дабы отомстить за мое убийство, и варвары разгромят их наголову. Пока мы остаемся за городскими стенами, варвары не могут причинить нам вреда, следовательно, они должны выманить нас. А пока я продолжаю править, мы будем оставаться за стенами, следовательно, они должны устранить меня.

— Мой господин, ты мог бы остаться здесь, на башне, — предложил я. — Сюда никто не проникнет, и ты будешь в полной безопасности, пока варвары не уйдут.

Алексей грустно покачал головой.

— Какая разница — умереть или оказаться в полной изоляции? Мои военачальники станут отдавать приказы, которых я не смогу отменить, и это неизбежно приведет к битве. Нет, я должен находиться среди них, используя всю власть, какую имею; ты же будешь следить за тем, чтобы агенты варваров — возможно, твой таинственный монах — не одолели меня. Пока мы находимся за стенами, нам ничто не угрожает.

Я взглянул на запад и увидел в сероватом утреннем свете огромное войско, готовое начать войну. Варвары провели ночь на поле, в холоде и сырости, но я не сомневался, что их мечи надежно защищены от ржавчины. Где-то там среди них обретался и Балдуин, проверял снаряжение и мечтал о том, что к вечеру империя будет принадлежать ему.

Император ничего больше не сказал. Я проследовал за ним вниз по длинной лестнице, слушая звуки, доносившиеся из двора, в котором собиралось наше собственное войско.