Мозаика воспоминаний

– У меня нет родителей. Ils sont tous morts. – Она ахнула, осознав смысл своих слов. – Это правда? Вся моя семья погибла?

– Что я могу сказать, Мадлен? Лорд Уайтем говорил, что вы не помните, хотя однажды упоминали об этом.

Чарльз знал? И ничего не сказал! Уберегая ее от потрясения.

– Я знаю, – медленно произнесла Элен. – Я помню свой дом во Франции. Но только сейчас поняла, что все мои родственники погибли. Кто сообщил мне об этом? Не вы ли? Нет, не вы.

– Конечно, нет, – подтвердил мистер Димок. – Мы встретились через несколько лет после этих событий.

Какая, в самом деле, разница, кто ей сообщил? Речь шла о другом.

– И причем здесь адвокат?

– Как жаль, что вы не помните Фолингсби. Будем надеяться, что он вас не забыл. В любом случае, у меня имеются все документы, подтверждающие вашу личность. А поскольку вы опять надели обручальное кольцо…

Смутная мысль мелькнула у нее в голове, и Элен невольно погладила золотой ободок на безымянном пальце. Она не нуждается в удостоверениях личности. Если она та, за кого себя выдает, всегда найдется человек, знающий это. Элен нахмурилась, застыв с вилкой в руке.

– О чем вы думаете?

Вопрос застал ее врасплох. Вилка дернулась, и кусочек ветчины упал на тарелку. Одна-единственная мысль затмила все остальное. Ни в коем случае нельзя делиться сомнениями с мистером Димоком!

Элен поднесла к губам чашку кофе, отчаянно пытаясь найти подходящий ответ.

– Я пыталась… вспомнить адвоката, – прошептала она. – Вы говорите, я встречалась с ним, но, видимо, все забыла.

– Не волнуйтесь. Как я сказал, у меня достаточно доказательств.

Элен вернулась к еде. Аппетита у нее не было, но она надеялась отвлечь себя от растущей тревоги. Воспоминания продолжали ускользать, хотя она чувствовала, что стоит на пороге открытия.

Мистер Димок заговорил снова.

– Вы не спросили, почему мы едем к адвокату.

– По-моему, я спрашивала, но вы ушли от ответа, – возразила Элен, не сдержав раздражения.

Димок вскинул брови.

– Не надо гневаться, моя дорогая Мадлен. Я как раз собирался вам рассказать.

Элен чуть не поперхнулась. Она же злится! Разве не то же самое случилось в день происшествия? Она была в такой ярости, что рискнула жизнью, лишь бы сбежать от него! Но почему? Что он ей сделал?

Она взглянула на него в замешательстве.

– Итак?

– Вы почти подтвердили мое первое подозрение.

– Что это значит?

– Но я так не думаю, – продолжил он, не потрудившись объясниться. – Если бы ваша забывчивость оказалась притворной, последствия были бы совершенно иными.

Растерянность сменилась убеждением, что он к чему-то ее подталкивает. Элен подождала, взяв чашку и сделав несколько глотков крепкого кофе.

– Я вас не понимаю.

К мистеру Димоку вернулся прежний участливый вид.

– Дорогая Мадлен, я вынужден говорить загадками. Возможно, вы не понимаете, что для меня это не менее тяжело, чем для вас.

Она не понимала. Может он ждет от нее извинений?

– Я буду рада, если вы просто объясните мне, зачем нужно мое присутствие при разговоре с адвокатом.

– Потому что дело касается только вас, Мадлен, – ответил мистер Димок с улыбкой праведника. – Похоже, после гибели семьи Сен-Вижиан кое-что осталось.

Элен изумленно взглянула на него. Что-то осталось? Он имеет в виду деньги? Значит, этот человек… Фолингсби?… должен быть душеприказчиком. Вот ключ к разгадке, но если бы она могла ухватиться за него!

– Вы это заслужили, моя дорогая, – заметил Димок. – Вы пришли ко мне ни с чем. Не думайте, будто мною движет своекорыстие. Я охотно принял вас бесприданницей.

– Спасибо, – глухим голосом откликнулась Элен. Она чувствовала, что ключ, так долго остававшийся бесполезным, уже начал поворачиваться в замке.

– Я надеюсь лишь на небольшую долю, которая пойдет на обеспечение наших будущих детей, если вы сами не пожелаете распорядиться деньгами.

– Но все, что я получу, непременно станет вашим… ведь вы мой муж.

Димок улыбнулся.

– Вот именно.

Элен взглянула на него. С его лицом происходило что-то странное. Казалось, оно распадается на части, покрывается рябью, и сквозь него проступает совершенно иной образ. Одухотворенные, искренние и открытые черты. Смех, рвущийся наружу. И слова, веселые и полные жизни, произнесенные звенящим голосом, от которого ее сердце пускалось в пляс.

– И черт с ней, с Францией, дорогая! Ты теперь англичанка, моя обожаемая женушка.

Он подхватил ее на руки и пинком распахнул входную дверь, не обращая внимания на ее восторженные возгласы.

– Ланс, что ты делаешь? С ума сошел?

– Традиция, дорогая. Я должен перенести тебя через порог.

В коридоре он неожиданно потерял равновесие и пошатнулся, рухнув на пол вместе с ней. Они лежали на полу, невредимые, заходясь от хохота, а затем Ланс бросился целовать ее с такой страстью, что они едва не предались любви прямо на каменных плитах, в том самом месте, где ей суждено было увидеть его… мертвым.

Губы Элен задрожали, и слезы хлынули из ее глаз. Она услышала свой хриплый шепот.

– Вы мне не муж!

Взгляд Димока наполнился враждебностью.

– Это было неизбежно, – сказал он. – Но я надеялся, что мы успеем обстряпать наше дельце, прежде чем память вернется к вам.