Мозаика жизни

Разговор с Чадом раскрыл Дженни истинный характер этого человека, и она укрепилась в своем решении. Нет никакой необходимости провести всю оставшуюся жизнь с неприятным ей мужчиной лишь потому, что он, может быть, отец ее ребенка. Дженни поняла, что с ней происходило все последние недели. Ее угнетала мысль, что надо выяснить, кто же отец ребенка. И потом сделать этого мужчину центром своего существования.

Завернув за угол гаража, Дженни пошла прямо к ряду высоких деревьев. Днем она убежала в лес, чтобы спрятаться от прошлого, которое нарисовал ей Чад, спрятаться от не очень симпатичной особы, какой она выглядела в его рассказах. Сейчас она просто хотела насладиться прогулкой и чувством полной и непривычной свободы.

— Дженни!

Она оглянулась и призывно помахала Люку рукой. В улыбке, обращенной к нему, не было ни капли вины. Она покончила с тревогой и сомнениями — что ей следует или не следует делать, что следует или не следует чувствовать, как следует или не следует поступать.

С тобой все в порядке?

Я не просто в порядке, — еще шире улыбнулась Дженни, — я великолепно себя чувствую.

Ты знаешь, я не мог удержаться и подслушал, о чем вы говорили с Чадом.

Хорошо, — кивнула Дженни, — тогда мне не надо все тебе повторять. — Она посмотрела на ряды высоких деревьев. — Чад сказал, что ты всюду искал меня. Прости, что заставила тебя беспокоиться. Я знаю, ты весь день работал, но, как по-твоему, ты выдержишь короткую прогулку? До ручья и назад.

Конечно, — он искушающе улыбнулся, — по-моему, это мне по силам.

Я приняла решение, — сказала Дженни. — Я пришла к заключению, что имею право вести счастливую и полную жизнь. Имею право выбрать свое будущее, основываясь на том, чего я хочу. Не зависеть от того, что сделала прежняя Дженни и кого она обидела. — Она радостно вздохнула. — У меня такое чувство, будто я заново родилась. — Она отвела глаза. — Наверно, тебе это кажется глупым…

Вовсе нет!

И хотя я не хочу позволять прошлому диктовать мое будущее, — она глубоко вздохнула, — мне все же надо знать о прежней жизни. Пора собрать все кусочки мозаики и разложить их на столе. Мне надо видеть полную картину… и неважно, как безобразно она может выглядеть. Или, в крайнем случае, настолько полную, насколько ты можешь показать ее мне.

Журчание бурного ручья стало громче. Они почти подошли к нему. Дженни нырнула под низко нависшую ветку. Опершись о большой валун, она нагнулась и сняла туфли.

Я понимаю, тебе это нелегко. Ведь нам придется говорить о моих отношениях с Чадом.

Даже в тусклом свете сумерек она заметила, как сверкнули его глаза.

Я не верю, что Чад говорил правду, — продолжала она. — Он слишком увлечен, разыгрывая какую-то интригу. Ведь ты знал, что Чад будет мне лгать, правда? — Она рассеянно бросила туфли к подножию камня и понизила голос: — Почему ты все время подталкивал меня выслушать его мнение? Ты же знал, что он будет лгать. Ты знал, что он все запутает, чтобы исказить правду. И ты знал, что я это пойму. В конце концов.

Люк стоял, скрестив руки на груди.

Я на это надеялся. — Он посмотрел на землю, потом на нее. — Как бы это звучало, как бы я выглядел, если бы попытался рассказать тебе о брате…

Понимаю, — тихо проговорила она, сделала пару шагов по мшистой земле и обернулась к Люку. — Надеюсь, ты не будешь возражать. Уже несколько дней я умираю, как хочу это сделать. — И она вошла в холодный ручей.

Ручей был мелкий, вода плескалась у лодыжек.

Вода великолепная. — Ей не удалось удержать смех, когда она перегородила поток.

Повернувшись лицом к мужу, она вскочила на маленький камень, восторженно втянула воздух и раскинула в стороны руки для равновесия. Люк стоял, прислонившись к валуну, качал головой и чуть кривил губы.

Что такое? — спросила она.

Как много в тебе… или, вернее, — он пожал плечами, — прежняя Дженни живет в тебе. Мы провели здесь столько летних вечеров! Именно здесь. И твои лодыжки всегда были в воде.

— Мы приходили сюда?

Он кивнул.

В лесу стояла тишина. Только пела вода, прыгая по камням и огибая песчаные насыпи по берегам ручья.

— Когда мы поженились, ты любил меня?

Люк уперся ладонями в камень позади себя. Наверно, хотел выиграть время. Дженни вдруг испугалась того, что он может сейчас сказать.

В тот день, когда мы поженились, — начал он, — я так сильно любил тебя, что у меня просто не хватит слов описать это чувство. Пока ты не стала моей женой, я даже не понимал, что был всего лишь половиной человека. Ты сделала меня целым человеком.

Мурашки забегали по коже у Дженни. Быть так сильно любимой — поистине мечта каждой женщины.

Я любила тебя?

Ты говорила, что любила.

Что-то, мелькнувшее в его взгляде, заставило ее спросить:

Но я не так сильно любила тебя, как ты меня?

Обвинение Чада, что брат украл ее у него, эхом прозвучало у нее в ушах.

Любовь, Дженни, нельзя измерить на весах. Я был счастлив с тобой. И по-моему, ты была счастлива со мной.

Она подошла к берегу и ступила на мшистую почву.

Тогда что с нами случилось, Люк? Почему мы перестали спать в одной спальне? В одной постели?