Мозаика жизни

—Ты должен понять. Я не имела представ­ления, что такое любовь. Я видела лишь мелкие интрижки, которые он плел в колледже. Про­клятье! Он развлекался со всеми моими подру­гами. — Она покачала головой. — С моей со­седкой по общежитию. Она мечтала встречаться с Чадом. И считала вполне нормальным охо­титься за ним. — Голос упал до шепота. — Чад принял ее предложение. А для меня — унизи­тельное переживание. Но он всегда возвращался ко мне.

Люк молчал. Дженни почувствовала, как у нее от стыда вспыхнуло лицо, когда она задума­лась над собственными словами.

—Какая идиотка! Правда? Жуткая идиотка! Но так получалось лишь потому, что я не по­нимала главного — любовь у Чада кажущаяся, поверхностная, какая-то торговля, а не любовь. — Она взглянула на него сквозь опущенные рес­ницы. — Я не знала, что такое истинная лю­бовь, пока ты не показал мне.

Мышцы Люка расслабились. Он крепче об­нял ее. Она прижалась щекой к его груди.

—Ты открыл мне, какой бывает заботливая и дающая счастье любовь, — продолжала она. — Только с тобой я узнала, что постель — это по­трясающее переживание, когда даешь и получа­ешь. Это самое прекрасное в отношениях между мужчиной и женщиной. А вовсе не пугающие свидания, какие всегда устраивал Чад. Надо мной постоянно висела угроза. Если я не уступ­лю, за дверью спальни ждет другая девушка, ко­торая с большой охотой удовлетворит его. Секс с Чадом был ужасный. Ужасный. Прости, Люк, — подняв голову, пробормотала она. — Тебе не надо бы этого слушать. Но я благодарна тебе, что ты дал мне выговориться.

—Все нормально, — успокоил он ее. — Ес­ли бы я услышал, что у вас с Чадом был вели­колепный секс, наверно, мне не удалось бы быть таким спокойным и уверенным.

—Люк?

—Гммм?

—Я уже говорила, что боролась с Чадом на Саймоновой вершине. — Чтобы успокоиться, Джен­ни пришлось несколько раз глубоко вдохнуть и выдохнуть. — Что, когда я упала, я убегала от него…

Он замер в ожидании продолжения.

—Я уверена, что он хотел… — Она не реша­лась закончить фразу. — Что он собирался… — С трудом сглотнув, она замолчала.

—Изнасиловать тебя? — договорил Люк, когда стало ясно, что Дженни просто не в со­стоянии произнести это слово.

—Да, — прошептала она. — Я верю в это. У него создалось какое-то искаженное представле­ние, будто, если он заставит меня сблизиться с ним, я вернусь к нему. Или что-то в таком ро­де. Все недели перед тем, как Чад заманил ме­ня на Саймонову вершину, он постоянно давил и давил на меня, подталкивая к связи. — Джен­ни заправила за ухо прядь волос. — В тот день он сказал, что у тебя есть для меня новость, ка­сающаяся наших планов строительства дома. И мол, ты хочешь там со мной встретиться. Мне никогда не приходило в голову, что он может так лгать.

Несколько минут они тихо сидели, прижав­шись друг к другу.

—Он не только на тебя давил, — наконец заговорил Люк. — Он все те недели спорил со мной, требуя, чтобы я подписал бумагу, что по­ловина курорта его. Он использовал все, что только мог придумать. Но я понимал — нужно, чтобы Чад показал себя. Мне нужно было уви­деть, что «Прентис-Маунтин» что-то для него значит. Хоть какие-то доказательства, что ку­рорт для него не просто недвижимость, которую легко продать. Я не мог подписать бумагу даже на маленький процент собственности. Ведь люди, живущие в курортных поселках, целиком зависят от того, как поставлено дело. А Чад не слиш­ком надежный партнер.

—Так вот что имел в виду доктор, — по­молчав, пробормотала Дженни.

—Доктор?

—Да, — кивнула она. — Доктор сказал, что каждый, кто хоть отдаленно связан с лыжным курортом, после возвращения Чада живет в тре­вожном ожидании. Он, должно быть, имел в виду, что служащие боятся Чада. Они думают, если ты возьмешь его в партнеры, они могут потерять работу. Ведь там, где Чад, всегда хаос и разруха.

—Люди в Олеме могут не беспокоиться. Это брату надо беспокоиться. Я разгадал его план. От меня он ничего не добился и тогда принял­ся за тебя.

Дженни кивнула.

—Но все же я не понимаю, чего он надеял­ся добиться от меня?

—Половины курорта, конечно, — пояснил Люк. — Если бы ему удалось нас разлучить и заставить тебя выйти замуж за него, ему в руки попала бы твоя доля, полученная при разводе.

—Довольно невероятная идея. Тебе не ка­жется?

—Для любого много работающего человека, конечно, невероятная. Но трудно даже предста­вить, что может придумать Чад. — И Люк до­бавил: — Чад всегда был занят только собой. По-моему, он просто не способен увидеть, что его план не работает.

—Почему Чад рискнул объявить твоего ре­бенка своим? Ведь он знал, что я не спала с ним и обязательно скажу об этом тебе.

—Чад ничего не говорил о ребенке, пока не выяснилось, что после ушиба головы у тебя ам­незия. — Смех Люка звучал совсем не весе­ло. — Тут он моментально решил воспользо­ваться ситуацией.

—Я не могу оставаться в «Прентис-Маун-тин», — вздохнув, твердо заявила Дженни. — Ес­ли он будет жить здесь — не могу.

—Не беспокойся, — заверил ее Люк. — Он уедет. Завтра.

Дженни выпрямилась и посмотрела на мужа.