Моздокская крепость

Уж не знаю, какими воинами окажутся примкнувшие поселенцы в действительности, но на словах эти джигиты готовы сражаться бок о бок с русскими солдатами и казаками до конца! Защищая наш лагерь и свои землянки от любого врага.

…Трое командиров, беседовавших на виду у нескольких десятков работающих людей, и составляли пока всё главное руководство маленьким поселением в отдалённом от жилых мест глухом краю. От хладнокровных решений и действий этих русских офицеров зависело многое…

Скромный военный лагерь на левом берегу Терека развернулось столь неожиданно и быстро, что нехорошо возбудившиеся предводители местных племен, пока лишь с изумлением и негодованием наблюдали за дерзкими колонистами… И решали, как теперь быть с этими самоуверенными нахалами, потерявшими, похоже, всякий страх.

Весной 1763 года на Северном Кавказе, надо сказать, царил относительный мир и благоденствие… По местным понятиям, конечно.

Вот уже двадцать лет здесь не было кровопролитных, больших войн. Хотя локальные, мелкие стычки между ста сорока нациями, народностями и родовыми общинами, исстари живущими бок о бок на Кубани, Тереке и Сунже, никогда не прекращались.

По поводу примкнувших к квартирьерам разноплеменным горцам командование малого русского отряда не обольщалось… Офицеры прекрасно понимали – безлошадные, плохо вооруженные и слабо обученные военному делу крестьяне в реальном бою – им слабая поддержка.

Это осознавали и внимательно следившие за русским лагерем предводители адыгских, чеченских, ногайских и других близлежащих местных племён… Многие из них давно имели собственные планы на сочные пастбища и вековые леса урочища Мез-догу.

Теперь же все эти наблюдатели мрачнели и наливались гневом. Начиная с ранней весны 1763 года… Месяц за месяцем.

Нет, никто из аборигенов не сомневался, что злосчастное поселение обустраивающихся в урочище гяуров будет в считанные минуты сметено одной-единственной конной атакой. И безжалостно вырезано. Вместе с дерзким русским генералом!

Аллах свидетель, слабый лагерь не устоит… Даже если за его уничтожение придётся заплатить многими жизнями джигитов!

Однако наблюдавших за наглыми действиями поселенцев сдерживало от немедленной атаки, кроме понимания неизбежной потери части своих воинов, и ещё одно малоприятное обстоятельство с далеко идущими последствиями… Этот быстрый, победный штурм стал бы проявлением открытого противостояния России. Казусом белли. А столь явного вооружённого конфликта с сильным соседом никто не хотел.

За четверть века, даже самые воинственные народы Северного Кавказа уже привыкли жить в сложившемся, устраивающем многих, политическом равновесии… Без большого кровопускания друг другу.

Постоянные стычки между племенами из-за лучших пастбищ, рыбных озёр, кража друг у друга женщин и угоны скота, и даже случавшиеся, порой, на подобном фоне смертоубийства – всё это не в счёт… Кавказские народы всегда отличались горячим, взрывным нравом.

Но нападение на целый отряд русской армии, убийство генерала – это совсем другое дело! Даже если не оставить в живых ни одного свидетеля, дознаватели гяуров всё равно придут в урочище, в сопровождении сильного войска. И обязательно докопаются до истины… И разгром русского лагеря обойдётся себе дороже.

Многие из непримиримых горцев ещё хорошо помнили тяжёлую поступь имперской армии северного соседа по их землям и селениям, в ходе русско-турецкой кампании 1735-39 годов… И как тогда ощутимо пострадали те кавказские племена, которые решили открыто выступить против гяуров на стороне османов.

А крымский хан, к слову сказать, традиционно поддержавший Оттоманскую Порту в очередной войне с неверными, вообще потерял, в итоге, свою стратегически важную крепость Азов! А эта цитадель, между прочим, многие годы считалась непреступной.

За четверть века относительной стабильности на Северном Кавказе, явные и тайные союзники турок в регионе едва успели оправиться от последствий войны двух империй. И хотя политические интриги некоторых предводителей местных племён против России продолжались, несмотря ни на что, до открытых враждебных действий дело пока не доходило. Худой мир был для всех выгоднее новой ссоры.

…Командиры на склоне холма исчерпали, наконец, все животрепещущие темы и генерал-майор Ступишин, обернувшись, махнул рукой денщику, застывшему с лошадьми в отдалении. Васька тут же, без промедления, подвел к господам застоявшихся коней.

А сотнику Илье Сороке достаточно было лишь негромко свистнуть своему Пеплу особым образом. И его серый жеребец в белую крапинку, до того мирно пощипывавший травку неподалёку от хозяина, сразу же вздрогнул. Обученный зверь повёл чуткими ушами, поднял голову… А повернувшись мордой к казаку и встретившись с сотником глазами, послушно потрусил к офицерам.