Мозес

– Но я уже три года здесь работаю! – повысил голос Вилл. – Не мог же я просто испариться просто потому, что недолго пролежал в больнице с пулевым ранением! – Услышав это, старик изменился в лице.

– Испариться? Еще как мог, – зловеще произнес он. – Ты тот подстреленный нацист, причем подстреленный коммунистом и к тому же почти на территории завода. И всё это вместе усугубляет дело. Не хватало нам еще партийных разборок и митингов. Здесь люди работают, а такие как вы, молодой человек, лишь во вред производству, – он уселся за стол, поправил тяжелые очки и начал писать. У Вилланда сперло дыхание, он с трудом смог выговорить:

– Я, я же специалист. У меня многолетний опыт!

– Рабочее место заняли уже на второй день вашего отсутствия. Незаменимых людей нет, особенно среди таких незначительных работяг.

– Но у меня семья!

– У всех семья, – не отрывая взгляд от рабочего стола, сказал старик. – Покиньте помещение и территорию завода.

Вилл пораженный направился к выходу. Но не успел он сделать и шаг, как старик окрикнул его:

– Подождите! – Вилл медленно обернулся. – Вот, заберите свои документы, – старик шлепнул об стол папку с бумагами, – и советую прямо сейчас заняться поиском работы.

Вилланд Мердер – бывший токарь пополнил армию безработных и вышел на тропу войны с нищетой и голодом. Он прикинул в уме, что сбережений, ежедневно съедаемые инфляцией, хватит не на долго. В такое время глупо копить большие суммы, но какие-то деньги в семьи однозначно были.

Фантазия, независимо от хозяина стала строить пессимистичный сюжет: Селма, узнав о увольнении бросает его, выгоняет из дома. И Вилл одиноко бредет по обочине жизни. Начинает воровать, пить и, в конце концов…

Не было еще и полудня. Вилл не возвращался домой, а хотел отложить разговор с женой хотя бы до вечера. Он стал бесцельно бродить по улицам, убивая время пока время убивало его. Такой одинокой неспешной прогулки не было, наверное, с самого детства. Ведь оно очень рано раскололось о действительность жизни и осколки эти, застрявшие в самом сердце напоминали о себе острой болью. И ни к чему сейчас были воспоминания, достаточно одной суровой реальности. Но обрывки памяти складывались в мозаику из сотен событий, и все вместе давили тяжелым грузом на и так ослабший дух. Прошлое – гнетущее своей неисправимостью, настоящее – ноющие свежими ранами и будущие – уничтожающее жуткими мыслями о нем. Все вместе, в один момент – слишком много для одного человека. Вилланд присел на бордюр и схватился за голову.

Вилл пришел домой ровно в то время, когда обычно возвращался с работы. Он оглянулся и подошел к комоду спрятать папку с документами. В самую глубь, под вещи и тряпки. Вдруг его обвили сзади руки и нежный голос тихо прошептал:

– Что ты делаешь?

Вилл обернулся. Лицо Селмы сияло улыбкой, а взгляд голубых глаз растопили бы сейчас всё айсберги в мире. Вилланд на мгновенье забыл обо всём. Селли, не дожидаясь ответа, схватила мужа за руку и с неожиданной силой потащила за собой на кухню. Помещение окутали ароматы аппетитных блюд. Но главным украшением стола была бутылка хорошего вина.

– Это в честь твоего выздоровления и выхода на работу! – радостно сказала Селма. Вилл ничего не ответил. Глядя на роскошный стол, он лишь подсчитывал, на сколько меньше они теперь смогут прожить на остатки шаткой валюты.

– Ты не рад? – разочарованно спросила Селли. Вилл встряхнул головой, пытаясь прийти в себя и улыбнулся.

– Всё прекрасно! Спасибо! – сказал он и обнял жену, пряча между объятий неискренность. Они сели за стол.

Весь вечер Вилл лгал. Он придумал историю, что ему временно дали работу полегче, в связи с травмой, а платить пока будут меньше. И так он увлекся, что в какой-то момент сам поверил в свои выдумки и настроение его заметно улучшилось. Селли с упоением слушала, но как только он закончил, она начала рассказывать про малыша. «Мозесу становится лучше» – говорила она, умиляясь одним лишь воспоминанием о ребенке. Вилл поймал себя на мысли, что совсем забыл о подкидыше. Хорошее настроение, плод вечернего самообмана, оказался с гнильцой и упал с древа воображения.

Супруги пошли спать. Сытость нагоняла сонливость, и они без чувства рухнули в кровать. Вилл не знал, что будет делать завтра. А сегодня уже прошло, и он просто заснул, ускользнув от тягостных мыслей.

8.

Привычка оказалась сильнее сна. Вилл проснулся рано, словно ему надо идти на работу. Не дожидаясь жены, он сварганил простой завтрак. Без удовольствия съел и покинул дом взяв документы.

Везде были рады «клиенту Виллу», но не «соискателю работы». Портной немедленно прекращал снимать мерки, а пекарь рассказывать о своих булочках узнав, что Вилл безработный. Некоторым действительно требовались работники, но к разочарованию обоих, Вилл не обладал нужными навыками. Он шел дальше по мощеным улочкам города, не теша себя надеждой.