«Наилучшим образом должна быть подготовлена война в области внутренней политики. Армия и флот, само собою разумеется, должны быть в постоянной готовности к войне; чем ближе война, тем более должно быть усиление вооруженной силы народа. Все внутренние недостатки должны быть устранены; только народ, о6ъединенный в стремлении к высшему, к достижению своего будущего, может вступить с полным напряжением сил в решительный бой. В виду этого политика должна своевременно устранить и вырвать с корнем все то, что мешает такой борьбе. Внутренняя борьба, не исключая и борьбы политических партий, только ослабляет силу сопротивления народа, самоуничтожает ее».
«Сильная политика проводится только полным сил государством. Сила и мощь государства основывается на его внутренних соотношениях. Только то государство, которое организовано внутри себя и обладает твердо сложившимися соотношениями, может, считаться сильным и вести такую же военную политику». (Курсив наш; Б. Ш.).
На этом мы кончаем наш «поиск» в историю. Не будем возражать, что он может быть однобок, что мы захватили главным образом лишь германский генеральный штаб и не заглянули в остальные страны Европы, где, весьма вероятно, были иные взгляды и думы о связи стратегии с внутренней политикой. Мы сознательно этого не делали и потому озаглавили настоящую главу именно «поиском», а не длительным путешествием по анналам. Побуждениями к тому были: наиболее устойчивые взгляды германской военной мысли, родство ее с исследуемым нами австро-венгерским генеральным штабом и, наконец, в сущности и те обстоятельства, что в иных странах военная мысль направлялась тем же руслом, что и в реке Шпрее.
Бывали и исключения. Так, А. Свечин в своей «Стратегии» приводит нам мысли французского майора генерального штаба Дюпюи, который, основываясь на истории Конвента и его армии, что нами изложено выше, предлагал уже в 1912 году «единоначалие» заменить «сотрудничеством» «лиц, делегированных политическою властью с тем, чтобы они жили в непосредственном контакте с начальниками и солдатами»,
Мысли этого «выдающегося передового военного теоретика», конечно, не были признаны не только за границей, но и в самой Франции, и перед нами прошли «бревете» республики, которые не только не собирались признавать подобное «сотрудничество», но полагали возможным сослать само правительство… в колонии!
А. Свечин, вспоминая Дюпюи, приходит к выводу, что «единоначалие, так уместное в низших и средних командных инстанциях, неосуществимо ныне в верхах руководства войной».
Находясь в «поиске», мы сосредоточили внимание лишь на общем влиянии внутренней политики на армию и военное дело и почти не касались таких вопросов как дисциплина, положение командного состава, отношение к прессе – вопросов бесспорно важных, но историческое освещение которых завело бы нас очень далеко и утомило бы читателя.
Мы и так злоупотребили его вниманием, заставив выслушивать поучения теней прошлого, избрали способ знакомства с историей, который ныне в нашей литературе почитается устарелый. Но мы честно во введении предупреждали, что никогда не собирались открывать Америки и похищать у Колумба его славу.
Нас более волнует следующая наша глава, в которой мы повинны «размышлять» над идеями героя нашей повести – Конрада. Не скроем, что и мы, подобно начальнику австрийского генерального штаба, не получили законченного политического образования и также «учились понемногу, чему-нибудь и как-нибудь». Поэтому наши воззрения в области политики могут быть не только ошибочными, но и детскими… и здесь мы лишь пробуем свои силы…
Глава XII
Внутренняя политика и генеральный штаб